— Очень благородный поступок!
— Безусловно. Мне кажется, у мадам добрая душа, хотя характер, может быть, несколько властный. Итак, вы в последний раз видели Аллана в кондитерской?
— Да. А наутро мы услышали то, что нам рассказала Женевьева. Что теперь думать?
Вращающаяся дверь впустила нового гостя — директора банка Отто Трепку. Он подошел к своим коллегам по детективному клубу и, опустившись на стул, сказал:
— Я понимаю, господа, сегодняшний день знаменует ваше торжество. Я прекрасно это понимаю. Ваши самые черные подозрения, ваши самые замысловатые теории вроде бы подтверждаются. Я говорю: вроде бы! — Он с вызовом посмотрел на Эбба и Люченса. — Подчеркиваю: вроде бы! Потому что на вилле Лонгвуд и в самом деле произошло очередное невероятное событие, и сторонний наблюдатель, вероятно, скажет, что вы правы. Но… Вы согласны, Люченс, что существует но…
— Я соглашусь, когда узнаю, в чем оно состоит.
— Неужели нужно объяснять? Да в том, что этот мир покинул Аллан Ванлоо, а не кто-нибудь другой. Мне нет необходимости ждать вашего ответа, ваша мимика достаточно красноречива. Будь это старая миссис Ванлоо, или Мартин… или даже юный Джон, все было бы к лучшему в этом лучшем из детективных миров. Но Аллан, которому грозил скандал и который мог выиграть все, совершив отчаянный поступок! Согласитесь, его смерть настолько противоречит здравому смыслу, что опрокидывает все ваши теории! Разве нет?
Эбб хотел сказать, что эта новая смерть вовсе не опрокидывает его подозрений насчет Жаннины, но промолчал. Потому что, сколько бы он ни искал мотива преступления или возможности его совершить, он никак не мог связать девушку с этой новой катастрофой. Когда речь шла об Артуре — да! О миссис Ванлоо — да! Но Аллан — нет!
Трепка начал злиться.
— Ах так, стало быть, этого мало! Тот, у кого вера с зерно горчичное… Что говорит доктор? Я уверен, вы давно уже навели справки.
— По словам слуг, Аллан вернулся домой рано. Ночью никто ничего подозрительного не слышал. А утром…
— Это мы знаем. Но что сказал доктор? Обнаружены следы стилетов, револьверных пуль, уколов или яда в стакане?
— Доктор провел исследование, — медленно ответил Эбб. — Никаких ножевых ран, пулевых ранений, следов инъекций или яда. На ночном столике стоял стакан с остатками снотворного, но это было невинное лекарство, которое прописал сам доктор. Диагноз — сердечный спазм, как у Артура. У обоих братьев было слабое сердце и пониженная кислотность. Ничто как будто не вызывает подозрений.
