— Спасибо, Эмма Борисовна. Я знаю о чем идет речь. Вы моя спасительница.
— Поблагодарите меня позже. Сохраните этот документ, а я попробую поработать с вашим деловым партнером. Может быть мне удастся смягчить и усовестить этого человека.
Эмма Борисовна, положив трубку, ещё некоторое время сидела молча, прислушиваясь к своим ощущениям. Затем облегченно вздохнула: «Этот бесчестный человек, решивший обмануть свою партнершу, поддается моему влиянию. Он не совсем конченный человек. У него сохранились остатки совести. С ним нужно ещё поработать. Не люблю этих финансовых дел. Но в данном случае защищаю справедливость и это должно придать мне силы. Опять не удастся выспаться. А завтра новый тяжелый день. Да ещё эта встреча с женщиной, занимающейся черной магией. Отклоняться от неё нельзя: легковерная Лариса давно настаивает на этой встрече. Да ещё до полуночи надо приготовить лекарства для трех человек. Дай, Господи, мне силы!»
Глава IV. Накануне.
На следующее утро в Четверг Эмму Борисовну разбудил ранний телефонный звонок. Женщина на другом конце провода безутешно рыдала и её невозможно было понять.
Наконец, Эмма Борисовна с трудом смогла различить фразу:
— Мой муж умер!
— Да кто это сказал, Анна Львовна?
— Мне только что позвонили из больницы и сообщили о его смерти!
— Этого не может быть. Я не вижу его смерти. Он жив!
— Да как вы можете так утверждать, если поступило официальное сообщение из больницы?
— Очень просто. Он жив! Это я вам точно говорю. Давайте собирайтесь, заезжайте за мной и поедем туда. Нет он не умер. Вот увидите.
Положив трубку, Эмма Борисовна вновь прислушалась к своим ощущениям: «Нет, права все-таки я6 он жив. Здесь какая-то ошибка. Сейчас подъедем туда и разберемся».
По дороге в больницу, сидя в такси рядом с рыдающей женщиной, Эмма Борисовна продолжала её утешать. Ее уверенный, спокойный тон оказал нужное воздействие, и Анна Львовна почувствовала как слабый лучик надежды возник где-то в глубине её сознания. Они вошли в просторный вестибюль и подошли к окошку справочной. Пожилая женщина в белом халате быстро нашла нужную запись в журнале:
— Николаев? Он в тридцать первой палате. Состояние средней тяжести.
— Но мне позвонили утром и сказали. что он умер!
— Не знаю. Может быть, в журнале отметить не успели? Сейчас я вызову лечащего врача.
«Представляю, что чувствует сейчас эта женщина, которой по глупой халатности сообщили такую ужасную весть».
Спустившийся вниз низенький полноватый доктор с седыми короткими волосами был явно смущен. Постоянно поправляя указательным пальцем сползающие на кончик носа очки, он виновато оправдывался:
