-//-
Обойдя разбросанные вповалку длинные бетонные трубы, молодые люди, вышли на открытое пространство. Прямо по ходу их движения, в пятидесяти метрах от них, виднелся т-образный перекресток, от которого по прямой, уходила дорога к производственному корпусу, где их должен был ждать автобус и остальные члены группы. Люди остановились. Между ними и перекрестком пролегала широкая и извилистая полоса порыжевшей травы. Володя покачался из стороны в строну, наблюдая как осевшая на траву пыль, искрится на солнце, вспыхивая разноцветными бликами как свежий снег в сильный мороз. Маша рассмотрела в рыжей траве тушку мертвой косули и, указав на нее, интуитивно спряталась за спину Володи.
— Что-то мне это не нравится. Давай обойдем. Круто приняв левее, они двинулись обходить это странное место.
Они вышли на дорогу, ведущую все к тому же т-образному перекрестку, как вдруг, в листве кустарника, своим видом напоминающего камуфляж солдата, что-то прошуршало и… Сбив несколько разноцветных листьев, у ног Владимира приземлился увесистый камень. Парень успел среагировать и по инерции отскочивший от поверхности серый булыжник, прошуршал еще несколько метров в невысокой траве. От неожиданности Маша побледнела, ища взглядом укрытие.
— Это кто там камнями швыряется?!
— Володя?! Ты что ли?! — Послышалось с противоположной стороны от кустарника.
— Я!
— Маша с тобой?! Вы вдвоем?!
— Да, со мной!
— Ради Бога, стойте на месте! Мы к вам сами подойдем. Владимир пожал плечами и посмотрел на Машу. — Стоим! Через какое-то время из кустов вышли водитель и Борщев Станислав.
-//-
Солнце коснулось края горизонта, окрасив мир в теплые, вечерние тона. Водичка мерно плескалась у берега, а в воздухе стояла стойкая смесь запахов влаги, дыма и протухшего болота. Четыре человека стояли у берега, и не отрывая взгляда, как завороженные, смотрели на парящий в лучах заходящего солнца, корабль. Он висел в десяти метрах над водой, мерно покачиваясь и одновременно находясь на месте. Тело корабля было сплошь покрыто ржавчиной и местами обросло мхом и водорослями. Причем водоросли, довольно живописно свисали с киля и ассоциировались у стороннего наблюдателя с бородой глубокого старца. Раздался шлепок — это Иван Сергеевич убил у себя на лбу огромного комара.
— Вот же тварь Божья! Ничего ему не страшно! Ни землетрясения, ни левитирующие в воздухе корабли. Станислав Валентинович по привычке глянул на часы. Затем снял их с руки и, повертев в руках, как бы раздумывая, что с ними делать, спрятал в карман.
