— Уж не хотите ли вы сказать, — ворвалась в разговор мисс Климпсон, — что он отказался подписывать свидетельство о смерти, только чтобы насолить медсестре? Да ни один врач не поступил бы так!
— Конечно, нет, — сказала миссис Писгуд, — и ни одному человеку в здравом уме эта мысль не пришла бы в голову.
— Ну, спасибо вам, миссис Писгуд, — возмутилась мисс Мергетройд, — огромное, огромное спасибо! Уверена…
— Я всегда говорю то, что думаю, — отрезала миссис Писгуд.
— Тогда я рада, что меня не посещают столь далекие от милосердия мысли.
— В ваших словах милосердием и не пахло! — Миссис Писгуд ответила на выпад соперницы ее же оружием.
К счастью, в этот самый момент мисс Мергетройд, пришедшая в состояние крайнего нервного возбуждения, неловко взмахнула спицей, с которой соскользнули сразу двадцать девять петель. Жена викария, учуяв в воздухе запах склоки, бросилась к ним с блюдом ячменных лепешек, чтобы разрядить обстановку. Мисс Климпсон, памятуя о своей цели, немедленно вынесла на ее суд предположение, касающееся дома на Веллингтон-авеню.
— Ну, точно я, конечно, не знаю, — ответила на ее вопрос миссис Тредголд, — ведь мисс Уиттакер совсем недавно переехала сюда. Пойдемте, я вас с ней познакомлю, и вы сможете сами все обсудить. Вы наверняка понравитесь друг другу — она у нас такая неутомимая труженица. О, а вы, миссис Писгуд, не могли бы пойти и переговорить с моим мужем насчет собрания церковного хора? Он как раз обсуждает этот вопрос с миссис Файндлейтер. Может, вы будете так любезны и выскажете свое мнение на этот счет? Он всегда очень прислушивается к вам.
Тактично разведя спорщиц в разные стороны, хозяйка дома оставила миссис Писгуд в безопасности под крылышком своего мужа и подвела мисс Климпсон к креслу возле чайного столика.
— Дорогая мисс Уиттакер, позвольте мне представить вам мисс Климпсон. Она ваша соседка — поселилась на Нельсон-авеню, и я надеюсь, что вы убедите ее остаться и жить здесь, с нами.
— Это было бы восхитительно, — улыбнувшись уголками рта, ответила мисс Уиттакер.
Первое впечатление, которое Мэри Уиттакер произвела на мисс Климпсон, заключалось в том, что за столиком в доме викария церкви Святого Онисима этой женщине делать было нечего. С ее выразительными, резкими чертами лица и властным видом ее скорее можно было представить секретарем в какой-нибудь деловой конторе в Сити. У нее были приятные, сдержанные манеры, а костюм — сшитый наподобие мужского — сглаживал чувственные изгибы фигуры. Со своим долгим и печальным опытом наблюдений за подавленной женственностью, ютящейся в дешевых пансионах, мисс Климпсон быстро отвергла предположение, которое до этого смутно бродило в ее голове. Мисс Уиттакер отнюдь не походила на страстную натуру, стремящуюся освободиться от тяжкой доли компаньонки при пожилой леди и выполнить свое природное предназначение, пока для этого не стало слишком поздно. Такой тип был ей хорошо знаком — его она распознала бы с первого взгляда, даже просто услышав вопрос: «Как вы поживаете?» Однако, глядя в ясные, светлые глаза мисс Уиттакер под красиво очерченными бровями, мисс Климпсон внезапно уловила в них нечто совсем другое, хотя тоже знакомое.
