— А что она сказала об этом?
— В конце концов она согласилась, что тебе лучше жить со мной. Ей было трудно расстаться с тобой и еще труднее — жить без тебя.
— Почему она так сделала?
Пэйджит опять помолчал.
— Чтобы я стал твоей семьей, — наконец сказал он. — Чтобы не строить из себя идеальную мамашу, порхая туда-сюда. Чтобы дать тебе и мне возможность самим устраиваться, даже если обстоятельства сложатся неблагоприятно. Какие бы сложные чувства она во мне ни вызывала, я знаю: у Марии Карелли есть характер, и ты должен уважать ее за это.
Впервые за долгое время Карло посмотрел ему в глаза. Было видно, что, раздираемый противоположными чувствами, он не может склониться ни к какому выводу.
— Как это все запутано! Ты бы на моем месте…
— Понимаю.
— Она возвращается, а тут это…
Голос Карло замер. Как заклинание, Пэйджит бормотал:
— Все в порядке, сынок. Все будет хорошо.
И вспомнил, что те же самые слова говорил испуганному мальчику восемь лет назад. Но Карло, конечно, забыл.
— Я очень устал, — проговорил он.
Пэйджит понял, что этот разговор окончен или, по крайней мере, отложен на время.
— Конечно. Но если нужно поговорить, разбуди меня.
Карло кивнул и встал, чтобы уйти.
Помедлив, отец спросил:
— Как игра?
На секунду на лице Карло отразилось недоумение.
— О, — ответил он. — Отлично.
Пэйджит уже размышлял, не спросить ли, кто выиграл и как играл Карло, но побоялся, что сын увидит в этом безразличие к судьбе его матери. И момент для вопроса был упущен. Он молча смотрел, как мальчик поднимается по ступенькам.
Он устал больше, чем ему казалось, но ложь всегда так на него действовала, особенно если приходилось лгать Карло. Так было и раньше.
