В лице Шарп было напряжение. Он вдруг понял, что самое себя, а не Марию она видела мысленно предметом нападения.
— Я, — заявила она, — берусь за любое дело, это мой долг. Даже если мне кажется, что мы проиграем.
— Я это хорошо понимаю. — Пэйджит снова посмотрел на Брукса. — У тебя прекрасные показатели по половым преступлениям, Мак. Те, кому положено, это знают. Не порть их неверным подходом к какому-то идиотскому случаю.
Брукс пожал плечами:
— Укажи мне причину, Крис, и я отпущу Карелли. Такую причину, чтобы я мог объяснить людям.
Пэйджит почувствовал опустошенность и холод в груди.
— Причина у меня есть, — наконец вымолвил он. — Но не такая, чтобы болтать о ней кому бы то ни было.
Во взгляде прокурора появилось любопытство:
— Что же это?
До чего не хочется говорить, думал Пэйджит, даже независимо от того — есть Шарп в комнате, нет ее.
— Мой сын, Карло. Ему уже пятнадцать, живет со мной. — Пэйджит коротко вздохнул. — Он сын Марии.
Брукс уставился на него.
— Боже милостивый, — пробормотал он. — Так вот почему ты здесь.
— Поэтому я здесь.
Было стыдно: он как будто использовал дружбу Брукса, свои семейные обстоятельства, а главное, все, что связано с сыном, в надежде на благосклонность Закона.
— Есть некоторые аспекты в жизни Карло, которые… трудны. До сих пор это было сугубо частное конфиденциальное дело. Теперь все раскроется. Ему надо будет через все это пройти, все пережить — все то, что совершила его мать в силу сложившихся обстоятельств. Но ему будет легче, если, проснувшись завтра утром, он будет знать, что она не в тюрьме.
Шарп как будто отодвинулась. Брукс внимательно рассматривал свои руки.
— Что же ты хочешь от нас? — спросил он.
— Просто выслушайте. Дай мне шанс доказать вам, что нет оснований для возбуждения дела, прежде чем вы примете решение об этом. А пока отпусти ее.
Прокурор взглянул на него:
— Она согласна пройти испытание на детекторе лжи?
— Нет. По моему совету.
Брукс поднял бровь.
— Ну да, — после крохотной паузы сказал он, — она же может закончить с Монком.
— Она может. Но я хотел бы взять это на себя.
— Потому что ничего из того, что ты скажешь нам, не может быть использовано в суде.
— Потому что именно так любой знающий адвокат ведет дело с твоей конторой.
— Но ты просишь…
— И потому, — спокойно закончил Пэйджит, — что бремя доказательства лежит на обвинении. Думаю, что у вас нет оснований для возбуждения дела. Если я прав, я делаю вам одолжение, просто указав причину — почему. Кроме того, я дам вам свою версию.
