— Сколько раз он ударил?
— Не знаю.
Шелтон помолчала.
— Есть еще ушибы? — спросила она. Мария посмотрела на свои ноги.
— Да.
— Где?
— На бедре.
— Можно посмотреть?
Мария не ответила. Шелтон взглянула на Монка. Не говоря ни слова, тот отошел в другой угол комнаты. Шелтон мягко сказала:
— Это поможет нам.
Мария огляделась. Монк отдергивал шторы. Партнер Монка — бледный лысеющий человек, чем-то напоминавший священника, — стоял над ее черным пистолетом. Коп в форме — тот, что допрашивал ее, — смотрел на коллегу с выражением безмерного уныния.
Мария медленно задрала подол юбки.
Царапина как будто даже увеличилась — алела выступающей полосой под колготками. Шелтон наклонила голову:
— А здесь что?
— Он стягивал с меня колготки.
Шелтон рассматривала рану.
— Колготки были на вас?
— Да. Конечно.
Почти заботливо Шелтон опустила подол ее юбки. Только мгновение спустя Мария заметила, что она внимательно разглядывает ткань.
— Можно посмотреть ваши руки?
Мария кивнула. Шелтон взяла обе ее руки в свои, и тон ее стал холодно-вежливым.
— Я хотела бы взять пробы. Из-под ногтей.
Быстро подойдя к черной сумке, открыла ее. Вернулась, снова опустилась на колени, держа в руках тонкий металлический инструмент и белый конвертик.
— Можно?
Дождавшись ответного кивка, Шелтон скользнула инструментом под ноготь указательного пальца правой руки. В этот момент Мария увидела золотые дужки ее серег.
Палец за пальцем женщина брала пробы. Неожиданно у Марии появилось странное ощущение, что она голая.
— Я устала, — прошептала она.
— Только три осталось, — ответила Шелтон голосом педиатра, разговаривающего с ребенком. — Заканчиваю.
Мария едва сидела. Она уже ни на что не была способна.
— Спасибо. — Медэксперт поднялась.
И замерла, глядя на магнитофон. По ее глазам было видно, что она уже обдумывает вопрос, собираясь что-то выяснить. Мария представила себе, как удивится Шелтон, услышав магнитофонную запись. Но та отошла к Монку, так ни о чем и не спросив.
Стоя возле Ренсома, они о чем-то говорили, но так тихо, что ничего не было слышно. Мария почувствовала, что совершенно одинока.
Монк кивнул Шелтон и подошел к ней.
— Мы вынуждены взять вас с собой, в отдел убийств. Надо разобраться в том, что случилось.
У нее возникло ощущение, что все тело одеревенело.
— Долго мне придется там пробыть? — спросила она.
— Несколько часов. Пока мы не разберемся со всем этим.
Мария отметила про себя, что он никогда не извиняется перед ней, будто бы имеет депо с неодушевленным предметом, подлежащим обработке.
