Неожиданно Терри осознала смысл того, что сделала эта женщина.
— Так те проданные кассеты… это было не из-за денег?
— О нет, не из-за денег. — Улыбка мисс Стайнгардт была мрачной. — После того как я продала Марку Ренсому кассету так дорого, у него не было выбора — он должен был использовать ее. А я от всей души хотела, чтобы он ее использовал.
Терри кивнула:
— Из-за вашего отца.
— Да. — Взгляд ее собеседницы стал свирепым. — Вы слушали ту кассету?
— Нет.
— Для меня это было откровение. Почти пятьдесят минут Лаура Чейз рассказывала, как Джеймс Кольт втаптывал в грязь ее чувства. Когда она добралась в своем рассказе до второго мужчины, она уже рыдала в истерике. А мой отец лишь просил излагать как можно подробнее, что они проделывали с ней. А потом объявил Лауре, что ее время истекло. — Жанна говорила с таким обнаженным чувством, что становилось больно и страшно. — Прослушав запись, я поняла, что мой отец — коллекционер, а мы для него лишь предметы, которые он собирает. Любой из нас.
Но никто больше, подумала Терри, не услышит того, что слышал доктор Стайнгардт. Она тихо спросила:
— Когда ваша мама покончила с собой?
— Тридцать лет назад. Она ушла из жизни как-то незаметно. Никто не вспоминает о ней, в том числе и я. — Лицо женщины окаменело. — Но теперь благодаря мне никто и никогда не забудет о том, кто убил Лауру Чейз.
— В этой истории, — сказал Джонни Мур, — вдохновляет уже то, что наконец-то у нас есть знаменитость, которая все еще жива.
Терри сидела на балконе отеля «Беверли-Хиллз» — благодаря заботе Кристофера Пэйджита — и впервые в жизни разговаривала по радиотелефону. Она бы улыбнулась шутке Мура, если бы не подавленное настроение.
— У вас есть ее номер? — спросила она.
— Только возможность связаться с ней через промежуточную инстанцию. Я позволил себе от вашего имени оставить сообщение: «Позвоните Терезе Перальте, адвокату Марии Карелли, по делу Марка Ренсома». — С легким смешком Мур добавил: — Надеюсь, получатель, где бы он ни был, отнесется к просьбе с должным вниманием. Иначе придется оставить сообщение от самого Марка Ренсома.
Взгляд Терри был устремлен поверх внутреннего дворика, полного цветов, на солнце, опускавшееся в невидимый океан.
— Будет удивительно, если она позвонит мне.
— Это зависит от того, — возразил Мур, — по какой причине Ренсом хотел ее видеть. Или она его — хотя последнее показалось мне совершенно необъяснимым. — В его голосе слышался сарказм.
— Завидуете? — поинтересовалась Терри.
