Несколько секунд Чигур внимательно смотрел на ростовщика, а потом вскинул трость и хлестнул его плоской стороной по щеке.
Голова кровососа мотнулась в сторону, но тут же вернулась в исходное положение, а из приоткрытого рта вырвалось змеиное шипение.
Владимира Ивановича это, однако, ничуть не смутило.
– Дошипишься, тварь, – с угрозой сказал он и снова поднял трость. – Мне повторить свой вопрос?
Мандельштауб потрогал когтистыми пальцами рубец на щеке, с ненавистью посмотрел на Владимира Ивановича, потом плотно сомкнул губы и отвернулся.
Некоторое время Владимир Иванович размышлял, затем повернулся к полке и взял с нее фотографию в рамочке. На снимке была изображена улыбающаяся брюнетка.
– Твоя супруга? – небрежно осведомился Чигур. – Симпатичная.
Немного помедлив, Владимир Иванович достал из кармана мобильник, нажал на кнопку и прижал трубку к уху.
– Алло, Игнатьев? – сказал он в трубку. – Чигур беспокоит. Будь добр, пошли людей в квартиру стригоя Мандельштауба, пусть задержат его жену. Нет, церемониться не надо. Если окажет сопротивление – применяйте силу.
По уродливому лицу стригоя пробежала судорога.
– Вы не имеете права! – рявкнул он. – Моя жена – человек!
Чигур прикрыл трубку ладонью и сухо проговорил:
– Она связалась с тобой, упырь, и тем самым поставила себя вне закона.
– Хорошо! – выдохнул Мандельштауб. – Ваша взяла! Я все расскажу, только отмените вызов!
Владимир Иванович убрал ладонь и проговорил в трубку:
– Алло, Игнатьев. Вызов на квартиру Мандельштауба отменяется. Да, уже разобрались. И тебе того же.
Убрав телефон в карман, Чигур пристально посмотрел на Иосифа Самуиловича и сказал:
– Я слушаю тебя, стригой.
– Одну секунду.
Иосиф Самуилович протянул руку и взял со стойки флакон канцелярского клея, затем выдавил несколько капель на лоскут кожи, болтающийся на щеке, и попытался приладить его на место.
Андрей не мог больше смотреть на это без отвращения и тошноты и поспешно отвернулся.
Что-то привлекло его внимание, какое-то едва заметное постороннее движение. Андрей окинул взглядом комнату, затем поднял взгляд на потолок, и рот его сам собой раскрылся от изумления.
Потолок в ломбарде был навесной, составленный из одинаковых квадратиков с вентиляционными отверстиями. И Вершинин готов был поклясться, что по потолку растеклось что-то, похоже на бесцветное, прозрачное желе. Строило ему это понять, как прозрачный студень на потолке завибрировал и стал быстро собираться в комок и словно бы отклеиваться от потолка, густея и приобретая форму и цвет.
