Арпонис | страница 4
Наконец, когда солнце встало в зените, ребята почувствовали, что проголодались. Генку и Димку ждали домой на обед, поэтому они попрощались и, обещая вернуться через пару часов, ушли. Мишка тоже собрался, было, следом. Саньке же ужасно не хотелось покидать это волшебное место и тратить время на скучную дорогу. А одному ему сразу стало одиноко. Тут Мишка обернулся к нему через плечо:
— А ты чего не идешь?
— Не хочется…
Мишка задумался.
— Ладно, — сказал он. — Давай делать костер и картошку печь.
— Ага, давай! — обрадовался Санька.
Через некоторое время, когда костер вовсю стрелял искрами в тени старой мельницы, он спросил:
— А завтра мы тоже будем самолет запускать?
— Будем. Ты садись!
Санька сел на нагретое солнцем бревно, поерзал и замер, глядя на пламя. В голове у него всё еще бурлили пережитые впечатления, сами собой превращаясь в историю… сколько таких историй вызвало насмешки и издевки — не сосчитать, он почти перестал ими делиться… Неловко улыбаясь, он повернулся к Мишке.
— Я рассказ придумал. Про наш самолет.
— Рассказ? — Мишка глянул на него с интересом.
— Ага… Только что.
— Как это? Так взял и придумал?
— Ну да! — радостно подтвердил Санька.
— Здорово!
Мишка кинул картошку в костер и поворошил клубни.
— И чего придумал? Расскажи.
— Я так не могу… сразу. Рассказ же в голове. Я напишу и тебе отдам. Ладно?
— Ладно. Ну, а про что?
Санька вскочил на ноги и поднял из-за бревна хрупкую фигурку самолетика.
— Смотри, — сказал он. — Представь, что наш самолетик живой!
Мишка взглянул на него, продолжая ворошить угли. Целый рой горячих искр внезапно вылетел из костра. Не успел Санька отдернуть руку, как сухая папиросная бумага, обтягивавшая крылья, вспыхнула как порох.
Санька вскрикнул и, не выпуская самолетика из рук, стал быстро трясти им в воздухе, пытаясь сбить пламя. Но боль в обожженных пальцах вынудила его отпустить модель, и та упала в угли костра. Растерянно глядя на останки того, что так весело парило недавно в небе, мальчик замер в ужасе от происшедшего.
— Ты! — гаркнул Мишка, вскакивая и надвигаясь на него. — Ты зачем кинул его в костер? Зачем его сжег? Что ты тут руками размахался? Рассказ он сочинил! Сам не собрал ни одной модели, только чужие ломаешь! Примерно знает он, — злобно передразнил Мишка. — Иди отсюда, писатель! Мамочке сказки рассказывай!
У Саньки потемнело в глазах. Он попытался сказать что-нибудь, но губы его предательски задрожали, из глаз хлынули горючие слезы. А Мишка вдруг замолчал. Он попытался взять Саньку за плечо, но понял, что не может — тот будто затвердел отчужденно. Даже худые плечи под тонкой рубашкой сделались колючими и неприступными. Мишка застыл с протянутой рукой, а Санька повернулся и зашагал прочь.
