Мальчишка, рассматривавший галстук в витрине, быстро поднял на меня глаза и так же быстро опустил.
– Что нашли, то и выставили.
– Я понимаю, – терпеливо сказал я. – Но это странно. Ты уверен, что это не подлог?
– Зачем? – удивился он, пожимая плечами. – Не сенсация, славы на этом не сделаешь.
– Ну, верно, – согласился я. – Может быть, ошибка?
– Нет, – он снова мельком посмотрел на меня. Помедлил. – Я сам нашёл эти галстуки.
– О! – оценил я. – Погоди… Тут написано – галстук Бори Шалыгина… И ты – Б.Ю. Шалыгин… Это твой дед, прадед?
Он в третий раз поднял глаза и уже не опустил их, внимательно и пристально разглядывая меня. Потом вдруг спросил:
– Вы кто?
– Я? – вопрос и его тон меня ошарашили. – Ну… Был военным, три года уже работаю учителем…
– А вы здешний? – продолжал он допрос.
– Нет, я тут проездом… Это имеет значение?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Просто вы первый, кто на это обратил внимание… Большинству всё равно, а дядя Лёша считает, что это какая‑то ошибка.
– А что это? – почти требовательно сказал я. Глаза парня стали сердитыми.
– Зачем вам это? – спросил он.
– Хотя бы затем, что я заплачу за экскурсию, и ты должен удовлетворять моё любопытство.
Он опустил глаза. Усмехнулся. Повёл плечами. Посмотрел в окно.
– Ну хорошо, пойдёмте… Только… хотя ладно, всё равно.
Как загипнотизированный, я прошёл за ним в маленькую комнатку офисного типа – через незаметную дверцу из коридорчика, где стоял стол, у которого я покупал билеты. Там стоял компьютер, ещё что‑то; на вешалке болтался планшет из рыжей кожи, вопиюще несовременный. Борис полез в него, достал бумажник и, открыв его, вытащил чёткую чёрно‑белую фотографию, относительно новую, хотя и потёртую по краям. Молча протянул мне.
Я её удивлённо взял. На фоне большого стога были сняты четверо подростков военного времени – что это настоящий снимок, сомнений не было, не подделать сейчас ни позы, ни выражение лиц, ни качество снимка, как ни старайся. Скуластый курносый паренёк в солдатской форме, сидя на земле, растстелил на колене портянку и, что‑то вытряхивая из сапога, смотрел на одетую в шаровары и рубашку девчонку, перебросившую на грудь косу; девчонка смеялась. К стогу привалился худощавый мальчишка в кепке, кожаной куртке и потрёпанных брюках – он смотрел в небо и грыз соломинку. Сбоку на корточках пристроился почти по‑современному одетый третий мальчишка – в широком камуфляже и высоких ботинках; он, кажется, что‑то спрашивал у скуластого. На шеях у них и правда были галстуки, только цвет неразличим.
