Рыбаки! Скорее сети запустите,
Пригожего Яся на берег тащите!
Плуг шел довольно скоро; лемех глубоко взрезывал землю; по железу, не переставая, текли ручейки темной, рассыпающейся мелким песком земли.
Небольшие лошадки с лоснящейся шерстью шли ровно и весело, а неподалеку от них несколько ворон, словно заглядывая им в глаза, неуклюже скакали впереди или степенно, опустив клювы, усаживались на свежих комьях.
Вдруг пахарь перестал петь, на лице его отразилось удивление. Быстрым движением руки он снял с головы шапку, придержал лошадей и с недоумением и замешательством стал смотреть на женщину, которая так неожиданно остановилась перед ним. Губы его раскрылись, а из-под золотистых усов показались белоснежные зубы. Он усмехнулся, отвернулся в сторону, откашлялся и, наконец, будто боясь громко заговорить, тихонько спросил:
— Вам, паненка, не нужно ли чего? Может, вам дорогу показать, или вы работников пана Корчинского ищете?.. Они там, за горкой…
Он остановился, готовый идти, куда ему прикажут. Юстина сделала несколько шагов по узкой зеленой полосе, отделявшей рожь от вспаханной земли.
— Благодарю, — ответила она, — я вышла погулять и сама не знаю, как здесь очутилась…
Он движением головы указал на тропинку, видневшуюся во ржи.
— Вас вот эта тропинка привела, — заметил он. — Да это ничего, что вы так далеко от дома зашли. Можно вернуться прямой дорогой — вон там… между овсом идти, и выйдете как раз против околицы, а оттуда до панского двора рукой подать…
Он говорил уже громче, с видимым желанием казаться любезным и услужливым. Его рука указывала на овсяное поле, перерезанное дорогой.
Юстина смотрела на его движения, которым стройность фигуры придавала особую ловкость и гибкость; она не могла не заметить, что в его голубых ясных глазах, помимо замешательства, виднелась тщательно скрываемая, но все-таки вырывавшаяся наружу радость.
— Пан Ян Богатырович? — несмело спросила она.
Его обнаженный белый лоб вспыхнул румянцем, а румяные загорелые щеки стали совсем пунцовыми.
— Как же, как же! — ответил он и, дотрагиваясь пальцами до плуга, с опущенными глазами, тихо спросил:
— А вы откуда знаете, кто я такой?
— Я вас иногда вижу… тетя Марта часто мне говорила о вашем отце и дяде…
Он снова повернул голову в сторону, откашлялся и уже смелее ответил:
— Верно, о дяде Анзельме; он когда-то близко знал панну Марту…
Он круто прервал свою речь и, видимо, отваживаясь на большую смелость, прибавил:
— И я когда-то бывал в Корчине, отец меня брал с собой, а уж потом никогда не бывал. Зачем и ходить, коли дела нет?
