— Повторяю еще раз для непонятливых. Я сам ни фига не понимаю, но стараюсь пока размышлять логически. Вы все равно не можете утверждать стопроценто, что Лисса к магии не предрасположена. Если иллюзии она создавать может, не важно благодаря, силе убеждения, воображения ли, а может и внушения, то…
— То? — хором повторили мы, ожидая гениальной идеи и великолепнейшего ответа на все загадки.
Но Олег почесал в очередной раз шею.
— Я не знаю, я уже трое сток не сплю, зарос, как хиппи. В общем, голова уже не варит. Давайте просто спросим у Лиссы, когда она вернется.
— Ага, нормально будет звучать — возмутилась Серафима, — твой вопрос уставшей до смерти девчонке, вернувшейся только что из Пустыни: "Дорогая, ну, как? Магией обладаешь или куды?"
Олег прореагировал слабым взмахом руки, мол, Серафима, отстань, а! А я продолжила.
— нет, вы не уходите от темы! Если Лисса магией не обладает и если из-за этого Пустыня на сестру не подействует, они просто, как два минуса оттолкнуться?
— Я об этом не подумал. — густые брови поползли вверх по лицу Феода.
— Что же тогда произошло, когда мы воссоединились? Магия в нас уровнялась? — продолжала я допрос, обратив внимание на прикрытые ладонью губы Серафимы и шевелящиеся под столом пальцы другой руки.
— Это мы узнаем, когда вернется твоя сестра.
Стул под Олегом не выдержал, и он рухнул, сидя теперь на щепках. Мы с подругой прыснули от смеха, Феод постарался сделать суровое лицо, дабы поддержать Олега, но не выдержал.
Лисса
Горячий ветер нес тонны пыли, она забивалась в рот, нос, глаза, уши. Я замотала бежевый чистый платок на голове, оставив только щель, что бы хоть что-то видно было. В горле мгновенно пересохло. А что же мне воды-то не дали? А? Вот ворона, сама виновата. На поясе висела только небольшая фляга, на дне которой бултыхалась драгоценная жидкость. Но пришлось идти дальше.
Шла и шла, и шла. Жарко, душно, вся потная и уставшая. Ноги тяжелые. Голова звенит и трещит. Долго. Как долго надо идти? Почему ничего не происходит? А что, если я присяду, подожду здесь, чтобы далеко не уходить и вернусь, никто и не узнает, что я схалтурила? Поверну и пойду обратно, скажу, что переборола все страхи. Или, что у меня вообще их никогда не было. Развернулась ровно на сто восемьдесят градусов и пошла к воротам.
Шла и шла, и шла. Передвигала ноги, волочила. Вот где-то здесь уже должны быть ворота. Где-то здесь должен быть выход. Но нет его.
Я прошагала ровно столько же назад, сколько и вперед! Но ни ворот, ни границы, ни холма зеленого с Хранителем на горизонте. Я потерялась. Так, ладно, сяду и буду сидеть до седьмого пришествия. Всегда жару переносила хуже, чем холод. Как долго это семь дней? Интересно, сколько я уже здесь? Солнца не видно. Раньше оно хоть мелькало размытым пятном, а теперь совсем исчезло, но освещение не изменилось, как от грязной лампочки в старой коммуналке.
