— Ну, так чего тебе надо, собака? — Вспомнила я советскую комедию.
— Дык, ничего, ничего не надо, госпожа.
— Дык, и женись, хороняка!
Глаза Федьки засияли, и видно было, что любит избранницу свою этот незадачливый похититель. И именно за это и прониклась я к нему доверием. Ладно, что умом не вышел, зато верный (женская логика)!
— Жениться-то не мудрено!
— Сватался уже? — Что-то так интересно стало. А как еще время в пути коротать, когда ноги воют волками от безвылазного сидения на седле, спина по той же причине, только душа стосковалась по общению.
— Дык, в том-то и дело, госпожа, я хто — простой холоп на службе у Потаниных, купцов нашенских местных. Давеча был! — Вспомнил Федька о многообещающей перемене в жизни. — А теперича оно, конешно, все по-другому! Теперича я могу к Марфой Васильвне посвататься, когда службу-то по вам отслужу…
— Ты еще панихиду мне закажи! — Обрадовалась я неожиданному пророчеству. Может и не успею до Пустыни доехать? Али там горемычная сгину?
— Простите, госпожа! — Кинулся рыжий в ноги опять. — Не грамотный я, можу ляпнуть. Як выслужуся!
— Да, встань, Федор! Прощаю я тебя! И давай не отходи от темы, что там с твоей Марфой Васильвной?
— Дык, она дочь купца Малахина и приданое за нее дают ОГО!
— Что за деньгами повелся?
— Нет, госпожа, нет! Люблю Марфушу, деревянника от ееного батьки не надо, лишь бо со мною была. Но разве Малахин отдаст свою едину дочь такому, как я, голоногому? — Опечалился Федька.
— Ты прав, жизнь здесь несправедлива! — Поддержала я. — А Марфа-то любит тебя?
— Любит! Я ей-то и сказал, сбежу от Потаниных, деньгов соберу и засватаюсь к Малахину. А она на грудь кидается и ревет, не пущу, мол, пропадешь!
Глазки Федьки опять засияли, замечтался о подвигах, сложенных о нем народных песнях и как приедет на вороном жеребчике, да в новом кафтане с закрученным чубом и усами к невесте своей! Я прямо-таки видела эту несложную цепочку размышлений. Подъехала к Ниалу, оставив Федьку наедине с мечтами и планами на будущее.
— Если я из Пустыни не вернусь, выдай ты ему, пожалуйста, коня да денег, можно дом какой-нибудь.
— Если ты из Пустыни не вернешься, боюсь, ему не конь с домом понадобиться, а местечко под могилку.
— Ну, спасибо! Ты настоящий друг, можешь поднять боевой дух!
Я еще толком и возмущаться не начала, не развила мысль свою, вдаль уходящую, а эльф уже извинился.
— Прости, ляпнул, не подумав.
— Надо же, и с эльфами такое бывает?
— А чем мы тебе не люди?
