Синеву неба прочертил самолёт. Тони задрал голову, прикладывая ладонь козырьком ко лбу, и тут же зажмурился от яркой вспышки, резанувшей по глазам. Против этого слепящего дневного света не помогали даже тёмные очки. В такие минуты Тони прекрасно понимал, почему старшие вампиры терпеть не могут это время суток, особенно летом. Яркий свет, бьющий по чувствительной сетчатке глаз, обжигающий нежную белую кожу, духота, поднимающаяся от нагретого асфальта, запах человеческого пота, раздражающий обострённое обоняние… словом, кошмар!
В небе пролетел ещё один самолёт, только не на посадку, а набирая высоту. Тони проводил его глазами, тоскливо вздохнул и вернулся в прохладное здание аэропорта.
Старшие вампиры сбились в углу, подальше от потных смертных. Иоанна с томным видом обмахивалась какой-то газетой с кроссвордами, ясно давая понять, что, если жара продержится хоть немного, она упадёт в обморок. Арнольд поминутно вскидывал глаза к табло и нервно хрустел пальцами.
— Рейс задерживается, — сообщил он Тони.
Альберт неподвижно сидел, откинувшись на спинку кресла и полуприкрыв свои ничего не выражающие чёрные глаза. Неужели он совсем не нервничает? Хотя такие понятия, как "нервы" и "Альберт" явно несовместимы. Тони завистливо покосился на вампира: хотелось бы ему быть таким же невозмутимым и перестать скакать с места на место, не в силах дождаться, когда же вернётся Лин.
Их маленькая ведьма уехала навестить бабушку вот уже два месяца назад, и Тони тогда даже представить себе не мог, как будет скучать по ней. Без Лин, этого вечно улыбающегося огонька человеческого тепла, их жизнь стала казаться ещё более холодной и заставленной гробами.
Впрочем, они все скучали по Лин. Иоанна постоянно её вспоминала и жаловалась, что ей не с кем сходить за шмотками или посидеть в суши-баре. Зануда Арнольд с отъездом девушки стал ещё меньше смеяться и улыбаться, а уж про Тони и говорить нечего: Иоанна как-то заметила, что он даже похудел от тоски. И только Альберт, казалось, ничего не заметил.
Тони снова посмотрел на прикрывшего глаза вампира. Иногда его мучил вопрос, а может ли Альберт хоть что-нибудь чувствовать? Смеялся он или хандрил, его чёрные глаза оставались неизменно равнодушными, как холодные колодцы с недосягаемым дном.
И в этот миг дикторша звонким голосом сообщила, что рейс 854 наконец-то совершил посадку.
