Где-то капает вода, по углам копошатся то ли крысы, то ли кое-кто похуже.
В темноте не видно.
Пока они робеют — не почуяли, видать, запах его крови.
Что ж, ждать недолго.
Ещё утром князь Гарен прощался с женой, еще в полдень представлял, как он вернется домой с добычей. Едва наступил вечер, а он уже в темнице короля альвов Оберна — прикован к стене за руки и ноги, не в силах пошевелиться.
Его плечо пробила стрела — хорошо хоть, наконечник альвы вытащили, но перевязкой утруждаться не стали. Если к утру он не истечет кровью, то… будет казнен, как пообещала лучница.
Он требовал встречи с королем, но безуспешно.
Он пытался объяснить, но вскоре сам запутался в доводах — такое случилось со Златоустом впервые.
Альвы лишь усмехнулись.
Гарен подумал о том, что сделает король Отейн, когда узнает о смерти своего друга — и пришел в ужас…
Что-то коснулось его ноги, и Гарен вздрогнул. Цепи, однако, не давали ему пошевелиться.
— Проклятье… — пробормотал обессиленный князь. — Нет, на помощь я звать не буду.
— А зря, — ответил ему кто-то из темноты.
Гарен решил, что бредит от раны или сходит с ума, потому что перед ним появилась морда белого волка…
— Ай-ай-ай, кня-азь, — Эйкела покачал головой. Он стоял, завернувшись в черный плащ с красной подкладкой, словно поджидал именно Гарена. — Чего стоило тебе там, у реки, сказать мне пра-авду? Ты решил показать себя героем… но разве герои дают лживые клятвы?
— Такое случалось не раз во время последней войны, — ответил князь.
— О, да! — белый волк снова засмеялся. — Мы иногда так делаем… но вы, люди, всегда были честны, ра-азве нет?
Гарен ничего не сказал.
— Тепе-эрь ты умрешь.
Князь опять промолчал, и тогда Эйкела, ухмыляясь, произнес:
— Это я сдвинул границу.
Гарен рванулся, но лишь поранил руки и ноги — кандалы держали крепко.
— Бейся, бейся, — сказал король цвергов. — Пока я здесь, ты будешь жить. Как только я уйду, им уже ничего не помешает… — с этими словами он наклонился и, подняв с пола какую-то тварь, поднес её к лицу Гарена.
Тварь была похожа на крысу, но побольше. Морда у неё была вытянутая, челюсти — усеяны острыми зубами.
— Это трупоед, — заботливо пояснил Эйкела. — Альвы лю-убят публичные казни, но они понимают, что произойдет, если кня-азь Илларский будет обезгла-авлен за браконьерство. Потому они оста-авили тебя здесь, на ра-аспра-аву этим милым зверькам. Знаешь, как они питаются? По ма-аленькому кусочку… снача-ала пальцы…
— Чего ты хочешь? — спросил Гарен, наблюдая за трупоедом, который лязгал зубами в опасной близости от его лица.
