Так крепко стал спать, что чуть чабанов не проспал. Они всё же пришли к моей палатке. Отару мимо гнали — на горные луга — и зашли.
Я высунулся из палатки, спрашиваю:
— Кто это из вас на дуде по ночам дудел?
Чабаны смеются:
— У нас и дудок-то нет. Померещилось тебе!
— Как так нет?
— Да так, нет.
Задумался я. Дудка-то, выходит, и впрямь лешева!
За делами скоро забыл я про ночного музыканта. Дел накопилось — успевай поворачиваться. Снег весь сошёл. Поднялась трава. Тепло стало.
В один тёплый день, как только солнце заглянуло в ущелье, стал я стаскивать с себя свои сорок одёжек. Сбросил телогрейку, куртку, рубаху верхнюю. Остался в нижней. И пошёл к ручью мыться.
Только нагнулся — пилик кто-то рядом лешевой ноткой! Я кругом — никого! Справа — пилик! Я направо. Опять никого! Сзади, — я кругом! Пусто.
И вдруг прямо в ухо — заиграло, задудело, запиликало! Скосил я глаз и вижу: сидит на рубахе на правом плече кто-то чёрненький и мохнатенький. Пригляделся — сверчишко крохотный! Вот чертёнок!
Дёрнул я плечом, сверчишко — нырк! — под воротник. Ах, лешев сын!
Так вот кто по ночам мне на рожке играл!
Мне, больному, сквозь дрёму казалось, что пастух на дудке играет. Далеко, за тёмными лесами. А это сверчок! Рядом, под воротником, на правом плече. Вполголоса, у самого уха.
Вокруг холодина, а ему на моей шее под сорока-то одёжками, да ещё у больного с жаром, уже и лето настало! Стал он свою скрипочку настраивать на весёлые летние песенки. Нагрею я правый бок, перестану ёрзать — он и затянет. Пиликал и дудел помаленьку. Сам себя веселил. Себя веселил и меня усыпил. Усыпил, успокоил и вылечил. Потому что надежда для человека — лучше самого лекарства.
Щёлкнул я легонько музыканта — полетел он в траву. Пусть теперь в траве живёт. Может, ещё кому пригодится.
Заблудился я в горах. Поднялся на самую высокую вершину, стал высматривать: может, человека увижу или хоть дым от костра.
Вглядывался, вглядывался и увидел: идёт глубоко внизу по снежному хребту человек. Как чёрная муха по бумаге ползёт. Вгляделся я: ружья за плечами не видно — значит, не охотник. Может, лесоруб, может, мужичок-лесовичок: дранкокол или углежог. Это хорошо. Такой скорей на дорогу выведет: сам к дому идёт.
Заприметил я этот снежный хребтик с чёрным человечком и пошёл по скату вниз — вдогон.
А тут облако большущее, как лебедь, белое, подплыло к хребтику и село на него. Закрыло и хребтик и мужичка. Да то не беда: по следам догоню.
