По всей видимости, я делаю это не настолько незаметно. Он косится на меня и улыбается, как будто не собирался этого делать.
Боже мой, мне это нравится. Он не часто так делает. Улыбка и то, что он продолжает бережно меня поддерживать, не позволяя мне упасть, его теплая, обнимающая меня рука — этого мне достаточно. Думаю, я удержу его. С учетом моей слабости, это действительно сильное решение. Я хихикаю.
Но…
Какая-то часть меня, глубоко внутри, вздрагивает. Нехорошо. Что-то происходит.
Вас когда-нибудь охватывала дрожь, непонятно от чего, и в мозг проникала странная мысль, непонятно почему? Такая мысль сейчас пришла в голову мне, прервав глупые грезы. Коридор подозрительно пуст.
— Рай?
Я пытаюсь сосредоточиться. В коридоре тихо, слышны только звуки наших шагов, и вместо людей я вижу двери, двери и черноту.
— Мм?
Это неправильно. Райан… растерян? Имею в виду, что я сама ужасна, но у меня было достаточно подтверждений тому, что Райан этому неподвластен. Так что либо мной завладел суккуб и мне светит самое приятное времяпрепровождение в жизни, перед тем как я взорвусь и умру (однажды это случилось с одним типом, попытавшимся стащить бутылку холодного чая, пока мы с Райаном были наверху, и мне на лицо капала вода с кровью, пока я отмывала типа с подвального потолка), либо что-то не так.
— Мы все еще в больнице? — спрашиваю я, потому что, судя по тому, что я вижу, это закономерный вопрос.
Он моргает, глядя на меня, поворачивается и смотрит, потом осторожно отпускает мою руку и говорит:
— Открой дверь рядом с собой.
Я очень, очень не хочу, чтобы он отпускал меня. Это желание чуть ли не сильнее нежелания открывать дверь. В стеклянный глазок я вижу, что это крошечная кухня, где стоят буфет и кофемашина. Я хватаюсь за край его плаща — Райан морщится, и, наверное, он тоже рад, что мы вместе, — и поворачиваю ручку.
Кухонная дверь распахивается, и — это чертова кухня, просто кухня! — тут вдруг шляпа Райана падает мне на голову. Райан натягивает ее мне на глаза, видимо, для того, чтобы полностью ее испортить, и тут он говорит:
— Не смотри. Не вздумай.
В голове я слышу его шепот: «Пожалуйста».
Я ничего не вижу, хочу я сказать. С этой огромной тяжелой шляпой, закрывающей глаза. Но я ничего не говорю, потому что внезапно раздаются голоса.
Голоса тихие, еле слышные, далекие — шляпа отчасти закрывает мне уши, я замечаю это, когда пытаюсь потереть их, чтобы избавиться от звуков. Голоса одинокие и печальные, и я сказала, что они одинокие? Черный мир внутри шляпы превращается в пурпур. Где-то здесь, рядом, мир боли, и все, что я хочу, — это протянуть руки и обнять…
