Спустя двѣ или три ночи послѣ прибытія изъ Лондона послѣдней почты, майоръ весело проводилъ вечерѣ въ домѣ леди Одаудъ, гдѣ Глорвина съ особеннымъ одушевленіемъ пѣла для него «Встрѣчу на водахъ». «Мальчика-поэта», и многія другія сонаты и аріи поэтическаго свойства. Ей казалось, что Вилльямъ на этотъ разъ слушалъ ее съ большимъ удовольствіемъ. Онъ точно слушалъ, но не миссъ Глорвину, а вой шакаловъ, подбѣгавшихъ почти къ самому дому. Впродолженіе этихъ музыкальныхъ занятій, полковница Одаудъ играла въ криббиджъ съ лекаремъ Трильйоннаго полка. Когда истощились аріи миссъ Глорвины, майоръ Доббинъ сыгралъ съ нею партію въ шахматы, и затѣмъ, учтиво раскланявшись съ обѣими леди, пошелъ къ себѣ домой.
Здѣсь вниманіе его остановилось прежде всего на сестриномъ письмѣ. Онъ взялъ его, сломалъ печать и усѣлся на диванъ, приготовившись такимъ-образомъ къ непріятной бесѣдѣ съ отсутствующей родственницей…
Прошло около часа послѣ того, какъ майоръ Доббинъ оставилъ домъ Пегги Одаудъ. Сэръ Михаэль ужь покоился сладкимъ сномъ, Глорвина украшала свои гагатовые локоны безчисленными лоскутками газетной бумаги, Пегги Одаудъ надѣла ситцевый капотъ и удалилась въ нижній этажъ, гдѣ была ея супружеская опочивальня. Все было тихо и спокойно, но вдругъ часовой у воротъ полковника увидѣлъ, при свѣтѣ луны, блѣдную, встревоженную, испуганную фигуру майора Доббина, который скорыми шагами пробирался къ дому. Не отвѣчая на окликъ часоваго, майоръ подошелъ къ окнамъ спалній сэра Михаэля.
— Одаудъ! Полковникъ! закричалъ изо всей силы Вилльямъ Доббинъ.
— Боже мой! Что съ вами, майоръ? откликнулась Глорвина, выставляя изъ окна свою газетную головку.
— Что съ тобой, дружище? проговоридъ полковникъ, думая, что гдѣ-нибудь пожаръ на станціи, или ожидая услышать экстренное извѣстіе изъ главной квартиры.
— Мнѣ… мнѣ нуженъ отпускъ… сейчасъ… сію минуту. Я долженъ ѣхать въ Англію по своимъ частнымъ дѣламъ, которыя не терпятъ никакой отсрочки, сказалъ Доббинъ.
— Боже великій! Что это случилось! подумала Глорвина, затрепетавъ всѣми своими папильйотками.
— Я долженъ отправиться эту же ночь, продолжалъ майоръ Доббинъ.
Полковникъ всталъ и вышелъ объясниться съ майоромъ.
Въ постскриптѣ сестрицы Доббина стоялъ особый параграфъ слѣдующаго содержанія:
«Вчера я сдѣлала визитъ старой твоей пріятельницѣ мистриссъ Осборнъ. Родители ея, послѣ своего банкротства, живутъ, какъ ты знаешь, въ отдаленномъ и скаредномъ захолустьи. Мистеръ Седли, въ настоящее время, торгуетъ, кажется, углями, если судить по мѣдной дощечкѣ, пржбитой къ дверямъ ихъ избы (иначе, кажется, нельзя назвать ихъ
