— А никому нет от них пощады? — возразил Конис, пожимая плечами. — Здесь есть тайна, в которую тебя, по-видимому, не посвятили.
С этими словами он указал на дуб и на Перкуна.
— У нас, — начал он с одушевлением, — нет ни милосердия, ни всепрощения. Наш бог — бог мести; он повелевает мстить и убивать, потому что он могуществен. Мы до последней капли крови жестоко и безжалостно будем защищать землю, которою владеем он да мы. Мы сидели на ней много тысяч лет, она была нашей… По ней рассеяны могилы отцов и дедов. Сами боги дали ее нам в Удел. Кто посмеет выгнать нас из гнезд?.. Смерть врагам!..
И Конис поднял руку.
Кунигас смотрел и ничего не отвечал. Рассвело, и в далеком стане началось движение. Конис, несколько остыв, подошел ближе и, всматриваясь в Юрия, продолжал допрос:
— Скажи, кто их научил ковать железо? Кто им привил проклятые сноровки, которыми они нас побеждают? Говорят, будто они строят каменные города и заставляют срастаться камни? Откуда их богатства?
— Я видел все, что у них есть и что они умеют, — ответил Юрий, — но как они дошли до своего искусства, я не знаю. Их тьма-тьмущая разноплеменных народов; но все исповедуют одного и того же Бога… Отсюда пошла их сила!..
— Так, — возразил Конис в задумчивости, — было и у нас такое время, когда единый креве правил всей землей Летуны [15]; но потом наплодилось много кревуль и кунигасов, и земля распалась и расползлась в куски… Но нынешний великий кунигас, Гедимин, соберет ее опять под свою высокую руку.
На лицо Кониса набежала тень, и он опять взглянул на Юрия.
— Клевещут на него, — прибавил он, — будто из страха перед немецким Богом он хочет покориться Его верховному жрецу… Говорят, что посылал к нему посольство… отдал дочь заложницею полякам… Дочь, может быть, и отдал, но богов литовских не предаст, иначе Литва отречется от него… Нет, нет! Гедимин хитрая лиса… Он попросту хочет выиграть время, чтобы хорошо вооружиться…
Кунигас слушал, ничего не понимая. Конис горячился и говорил скорее и скорее, не заботясь о том, понимает ли его собеседник.
— Правда, чужая вера просачивается к нам отовсюду, — продолжал он, — от кривичей, от руссов… строят себе церкви, пробираются жрецы… Но тайком, скрываясь, иначе им грозит смерть… Не позволим основаться здесь чужим богам…
Конис замолк и опять обратился к Юрию.
— Говорят, будто ты сын Реды? — спросил он. — Вернешься домой в Пиллены, на границу, в вотчину отцов?.. Помни же: обороняйся дельно; не дайся в руки немцам.
