Шестиклассник Гоглик, сын Ладо, в последнее время готовил уроки с отличницей Натой Арчвадзе, дочерью Гуги. Жили они по соседству, их вместе таскали в детсад, по елкам, праздникам и ТЮЗам. Теперь вот Гоглику, большому лодырю, порекомендовали заниматься с Натой, лучшей ученицей класса, чему он чрезвычайно обрадовался, ибо был влюблен в нее, как, впрочем, и все дворовые мальчишки, кроме одного хулигана постарше, который влюбился в пионервожатую из другого района и каждый день ездил встречать ее после школы.
Чтобы чаще видеть Нату, Гоглик решил применить новую тактику — совсем перестать делать уроки. Это было сколь приятно, столь и полезно — учительница настоятельно советовала Нате обращать больше внимания на подопечного. И Ната волей-неволей приходила чаще, чем раньше — она была ответственной девочкой да еще старостой класса. Ожидая ее, довольный Гоглик вертелся перед зеркалом, поливаясь духами и расчесывая челку то так, то эдак: налево выходил Гитлер, направо — Че Гевара, а посередине — Джон Леннон. Все было отлично. Жизнь портили только подлые прыщи, которые усердно замазывались маминой пудрой.
И сегодня, как обычно, Ната аккуратно разложила учебники, тетрадки, карандаши, циркуль, начала объяснять задачу, но Гоглик никак не мог понять числа «пи» — у него в голове пипикали совсем другие мысли.
— Давай сделаем перерыв, порисуем или почитаем, я устал!
Хотя чтение явно не относилось к любимым занятиям Гоглика, но все-таки было лучше опостылевшей математики.
Ната, помня, что он пару раз и правда вздремывал под математику, начала назидательно:
— Вырастешь неучем! Учти: геометрия нужна тебе, а не учителю! — но Гоглик стал корчить такие скорбные мины, что она, готовая к разным штучкам, которыми ее донимали мальчишки, уклончиво согласилась: — Ладно. Почитать можно, но смотря что.
— А вот то, что я на столе у папы нашел. Ну, хочешь? — Это был шанс не только избавиться от проклятого «пи», но и посидеть рядом с Натой на диване. Может быть, даже коснуться ее плечом или рукой...
Девочка, которой тоже порядком надоели теоремы (сама она знала их назубок), кивнула:
— Давай! — но предупредила: если там будет что-нибудь «такое», она обидится и больше не придет.
— Нет, что ты! — заверил ее Гоглик и вернулся с рукописью, вложенной в старую газету. — Вот. Я вчера тут почитал немного... Про бесов...
— Про кого? — не поняла Ната.
— Ну, про этих, с рогами! — И он для убедительности скорчил рожу.
