Юра замолчал, прислушиваясь к ночному кликушеству сыча, облюбовавшего дерево неподалеку от нас.
– Необходимо завтра запасти воды, по возможности побольше, в городе с ней плохо, всего четыре чистых источника на тридцать тысяч населения. Все захвачены группировками, проход к источникам платный, а вода в реке непригодна даже для мытья, правда? кое-кто купается, чаще всего по незнанию, но после двух-трех помывок кожа облезает, да и облысение стопроцентно гарантировано, – он вздохнул, видя мое нежелание поддерживать разговор, и все же добавил, укладываясь спать: – Дальше по тракту километров через десять пригороды начнутся, так что воду надо искать где-то поблизости.
Юра отвернулся от костра, поерзал, поудобней укладываясь, и через минуту негромко засопел носом.
* * *
Полис подступил незаметно, плавно перетекая кирпичными, пока не сплошными руинами пригорода в громадные, до конца не разрушенные остовы многоэтажных домов, сплошь усеянные вокруг обломками бетонных плит, кусками асфальта и торчащими из бетона обрезками ржавой арматуры. Поднявшийся ветер носил запах тлена и цементной пыли, дорога, по которой мы передвигались, была расчищена до узкой колеи, в которую с трудом вписывалась наша повозка. Кое-где из обломков торчали обрезки дымящихся труб, указывающие, что в Полисе еще обитают люди. Деревьев не было вообще, всю растительность города представляли вездесущая полынь и какие-то чахлые кустики мелкого кустарника, хотя Юра и утверждал, что на севере и востоке города сохранились зеленые лесные массивы.
В этот день мы так и не добрались до Рогожской заставы. Ворон не сова – в темноте не видит, запросто может поломать ноги на бетонных обломках, изредка встречающихся на дороге, поэтому Юра предложил поискать местных старожилов и остановиться у первого встреченного костра.
– Все не так опасно, как остановиться в незнакомом месте, рискуя ночью оказаться под внезапно обвалившейся стеной или всю ночь отбиваться от собачьих стай, – пояснил он.
Такое место нашлось нескоро, и уже в полной темноте мы набрели на костер, отблески которого заметили с дороги. Осторожно ведя Ворона в поводу, мы приблизились к костру.
– Доброй ночи, люди, позвольте присоединиться к вашему костру, – громко произнес Юра, глядя на настороженные лица бродяг.
– Кому добрая, а кому не очень, – тихо проворчал один из бродяг, поворачивая тушку жарившейся над углями большой крысы.
Длинные грязные волосы, посеревшие от пыли темные лица и неопределенного цвета одежда роднили бродяг как братьев, но рост и темперамент у них были разными. Все тот же кулинар, въедливо спросил:
