Я подошел к Груне, уныло поглядывавшей на нас, пока я разбирался с Мишей, а теперь опустившей голову.
– Ну, деваха, у тебя два выхода: или ты идешь к кузнецу жить и рожать ему детей, или поступаешь в девки для удовольствий на тракт, нам незамужние не нужны. Выбирай сама…
Все, вопрос закрыт, поеду назад, надоело хозяйствовать, быстрее к жене, а потом в Степь за лошадьми.
* * *
Но за лошадьми получилось нескоро. Только через месяц, когда отсеялись (мне даже Ворона пришлось на пахоту отдавать), приступили к подготовке похода. А за этот месяц случилось многое. Дядя Изя, как и обещал, прислал семь возов с картофелем, крупой, нешелушеным горохом (для посадки), немного семян и зерна. В обмен я отдал несколько мешков соли, все оружие, собранное после драки с леммингами и ополовинил запасы товаров, привезенных когда-то отцом, оставив, впрочем, часть оружия и все патроны.
Груню – девку кузнеца – продавать не пришлось, поразмыслив, она вернулась к Алексею (кузнеца так зовут). Друзья мои тоже оженились, что ж не пользоваться, если баб избыток и полсела пустых домов. Даже Петровича сия доля не минула, но тут и смех и грех.
Вернулся я на хутор из очередной поездки, смотрю, Костя Рябой идет, смеется.
– Ты чего?
Он сквозь смех: к Петровичу сходи, мол, там и узнаешь подробности.
Фельдшер стоял на постое у молодой пышнотелой вдовы, мужа которой пристрелили еще в первой стычке с совхозными. Началась пахота, и Петрович как умеющий пахать встал к плугу. А погонщицей – эта Анюта, вдова. Ну и как-то ей до кустиков сбегать приперло. Побежала молодка. Вдруг Петрович видит: вылетает Анюта из кустов, юбка подобрана, сверкает голым задом и вопит что есть мочи. Фельдшер к ней, не поймет в чем дело, схватил, а ее трясет всю. Оказывается, только она умостилась под кусточком, зад заголила, вдруг чует какой-то укол в мягкое место – из норы ее змеюка цапнула и поползла по своим делам. Ну, тут Петрович с ходу начал оказывать Анюте первую помощь – отсасывать яд из раны. И пока он проводил данную процедуру, баба притихла, а весь сбежавшийся на крики народ лицезрел эту картину. Баба вроде чувствует себя неплохо, может, ее вообще ужака цапнул, но от стыда на улице теперь не показывается…
– Да, Петрович, скомпрометировал ты честную вдову, теперь женись, – вынес вердикт Юра, зашедший вместе со мной проведать фельдшера.
А у меня супруга прямо расцвела. Наверное, только в это время, когда еще нет детей, вы молоды и нет проблем со здоровьем, женщины так красивы.
