– Подожди, Ефимыч, не видишь, я как свинья в навозе перемазан, дело срочное. Ты знаешь такого длинного худого парня, под блатного косит, и плащ свой макинтошем обзывает? Вроде из городских рейдеров, тебя они спрашивали, как найти, как проехать…
Староста, сразу построжав лицом, вроде даже протрезвел:
– Проходи, – и, невзирая на мои грязные, с пудами глины сапоги, твердо взяв за локоть, повел в горницу.
В доме была только жена Ефимыча, на мой вопрос: «Где Настя?» староста отмахнулся – в общинной избе, мол, там сейчас вся молодежь собралась. При этом известии обида уколола: «Как так? Я здесь, а она с другими, на посиделках?»
Ефимыч усадил меня на лавку и стал подробно выспрашивать о поездке. Посмеялся одобрительно, когда я объяснил подробности нашей стычки, обрадовался, что лошадь лишняя в хозяйстве появилась, тут же метнулся посмотреть, но обихаживать лошадей не стал, кликнул жену, и она пошла за сыновьями.
– Сами справятся, – сказал, удерживая меня на лавке, и, когда жена скрылась за дверью, произнес: – Это городские, они за картой пришли, но почему только впятером, не понимаю…
– Какой картой?
– Мы с твоим отцом старое хранилище нашли, законсервированное, большая редкость по нынешним временам, а так как шли уже с грузом, брать ничего не стали, там, Степ, столько всего! Ну, пропало что-то, не без этого, но все равно всем поселениям в нашей округе жить не работая, а только сдавая товар можно лет двадцать.
– Так, а что ж вы не пошли еще раз?
– Отец твой пропал вместе со своей группой, а у меня хутор не на кого оставить, да и далеко это, на юг четыре дня конного хода. Но карту я им не отдам, сами еще попользуемся, от пятерых угрозы не вижу, так что давай перейдем к делам нашим земным, вот, кстати, и Настена прибежала.
Да, это была она, но вместе с ней в комнату ввалился сплошной кусок глины, в котором я с трудом узнал нашего поселкового фельдшера.
– Петрович, что с тобой?! – воскликнул Ефимыч.
– Там, то есть в поселке, – бессвязно всхлипывал фельдшер… – Напали на нас! – наконец твердо произнес он. Слегка успокоившись он продолжил: – Рейдеры. Баб насильничают, мужиков побили. Сначала в моей избе появились, ну и спрашивают, как до хутора добраться, я прикинулся дурачком, мол, фельдшер, а не охотник, всех дорог не знаю, а они мне в пятак кулаком. Тут моя Светка на них накинулась, глаза выцарапывать полезла, так ее бедняжку… – тут он начал всхлипывать и, только когда выпил стакан самогона, поданный Ефимычем, более-менее спокойно досказал, что прибили ее прикладом в висок.
