– Неужели вы его жалеете, Олег Петрович? – изумился лейтенант.
Прежде чем ответить, Кошкин потер шрам на виске.
– Я никогда не думал, что это произойдет, – нехотя признался он. – Но теперь – да. Мне его почти жаль, Коля. Почти.
Садовников поднялся с места.
– Думаете, вам удастся вывести тех, кто его убил, на чистую воду? – с любопытством спросил он.
– Не знаю, – хмуро бросил капитан. – Но я хотя бы попытаюсь.
Зазвонил телефон, и Кошкин взял трубку.
– Капитан Кошкин у телефона. Хорошо, сейчас зайду.
Он положил трубку и с отвращением покосился на остатки черного горчайшего кофе в чашке. Спать уже не хотелось совершенно.
– Полковник вызывает? – спросил Садовников, но голос его звучал скорее утвердительно, чем вопросительно.
Кошкин передернул плечами.
– Требует представить первые выводы по делу Пономарева. Похоже, на него крепко давят сверху. – Олег встал и собрал свои бумаги. – Спасибо, Колян.
– Ладно, ни пуха, – пожелал начальнику лейтенант.
Кошкин засмеялся:
– К черту!
Попрощавшись с капитаном и уточнив, что на сегодня никаких заданий не предвидится и ему, Садовникову, можно наконец-то отдохнуть и отоспаться, лейтенант, весело насвистывая, направился к своей машине. Но стоило ему сесть и захлопнуть дверцу, как в затылок молодого опера уперлось холодное и тяжелое дуло пистолета.
– Только без резких движений, – вкрадчиво шепнул чей-то голос. – Не то ты никогда не станешь генералом.
Следует отдать Садовникову должное – он повел себя на редкость хладнокровно.
– Убери пушку, – ровным голосом произнес лейтенант. – Не то я ничего не скажу.
В зеркальце он увидел глаза охранника Пономарева. Его Садовников запомнил хорошо: тот метался вокруг трупа Антона, как потерявшая хозяина собака, и то кричал, что всех порешит, то принимался голосить, как баба. Двое других охранников вели себя достаточно спокойно, а вот этот… Да, и еще четвертый охранник, побитый жизнью рябой парень, сильно нервничал. Все повторял срывающимся голосом:
– Его же почти что у нас на глазах убили, а мы ничего сделать не смогли! Кто же нас после такого уважать будет?
Сейчас, впрочем, рябой велел своему напарнику убрать пушку, и тот нехотя подчинился. Кроме них и Садовникова, в машине больше никого не было.
– Деньги принесли? – деловито осведомился лейтенант.
– Принесли, – буркнул тот, что приставлял к его голове пистолет.
– Покажите, – потребовал Садовников.
Охранники переглянулись, и рябой протянул ему пачку, завернутую в газетную бумагу. Садовников бегло пересчитал купюры.
