Самый лучший вечер | страница 2



– Олег Петрович, что ж такое творится? – заговорил он быстрым, горячим шепотом. – Пономарева грохнули?

– Да. А я думал – не доживу до этого, – буркнул капитан.

– Почему? – удивился лейтенант.

– Видел его? Как он там валяется на ковре… – Но, едва начав фразу, Кошкин пожалел, что затеял разговор, и замолчал. – До чего жалкий у него вид. А ведь такой был крутой, – все же договорил он.

Садовников с любопытством покосился на него. Так и есть, сейчас спросит, обязательно спросит…

– Товарищ капитан, а правда, что он вас убить пытался? – и в самом деле не сдержался лейтенант.

Кошкин машинально тронул шрам на виске, вздохнул:

– Было такое.

Однако Садовников не унимался:

– И что, вы собираетесь всерьез искать того, кто его шлепнул?

А ведь как было бы просто спустить все на тормозах, подумал Кошкин, как заманчиво… Но тут раздался топот ног, и в коридор влетели двое оперов.

– Товарищ капитан, мы нашли оружие! – доложил тот из них, что успел меньше запыхаться.

Второй меж тем протянул капитану снайперскую винтовку. Садовников только присвистнул с невольным уважением, и Кошкин неодобрительно покосился на него.

– На крыше нашли? – спросил он, тотчас же вспомнив полускрытый развевающейся занавеской силуэт здания, видного из окна комнаты, где находился убитый.

– Так точно, Олег Петрович! – отрапортовал второй опер, глядя на капитана со щенячьей преданностью.

«Отличная точка для снайпера, Кошкин, – хохотнул внутренний голос. – Идеальная. Небось жалеешь, что сам там не был, а? Ты ведь хорошо стреляешь, Олег. А что, если…»

И капитан представил себе: вот он лежит на крыше, глядя в прицел. В доме напротив человек, который через мгновение станет мертвецом, о чем-то разговаривает с молодой женщиной в красивом платье, которая стоит спиной к окну. Но вовсе не женщина интересует его.

Он нажимает на спуск, и пуля, пролетев сквозь стекло, вонзилась прямо в сердце мужчины.

Отличная работа. Прекрасная работа. Очень профессионально, ничего не скажешь.

Бокал упал на ковер. В чьих руках он находился – его? Ее? А потом наверняка женщина стала истошно кричать, двери хлопали, люди метались, не зная, что им делать…

Почему не ты, Олег? Почему это сделал не ты?

– Да, это было бы лучше всего, – вяло пробормотал Кошкин.

Садовников тревожно уставился на него.

– Вы о чем, Олег Петрович? – на всякий случай спросил лейтенант.

Кошкин опомнился.

«Стоп, – сказал он себе, – неважно, кто является жертвой, Антон Пономарев или кто-то другой. Произошло убийство, и я буду расследовать его, как любое другое убийство. Только так, и никак иначе»