Как назло, ничего такого «злого» в списке не было. Пораскинув мозгами, Пахомов решил дать ей подборку стихов Кузмина. Ради некоторых строчек, которые презабавно прозвучат в ее устах. Он даже хихикнул, чем вызвал недоумение Черепицына. На этом, впрочем, злость библиотекаря иссякла, и он решил сержанта больше не слушать, тем более что больно жирно будет под каждого индивидуальную программу подбирать. Он попросил Черепицына вслух зачитать список жителей, а сам стал наугад ставить их фамилии напротив авторов и их произведений. «Как Бог на душу положит», — думал Пахомов, явно ощущая себя в тот момент Творцом, вдыхающим жизнь в мертвые тела большеущерцев. «В это тело вдохнем любовную лирику, а в это, наоборот, революционную, в то немного философской прозы, а в это чуть-чуть юмора. Может, кстати, и не такой уж это и бред», — все больше распаляясь, думал библиотекарь и щедро бросался золотым запасом российской литературы, как загулявший купец шальными деньгами. «Может, только так и надо с этими людьми. Учить любви силой. Душу возвышать указами. В приказном порядке сердца искусством облагораживать. Хотя черт их разберет». Через полчаса все было кончено.
— Финита ля комедия, — сказал Пахомов и устало откинулся на спинку стула.
— Хорошо, — шмыгнул носом взмокший от напряжения Черепицын. — Так и чего теперь?
— Так и ничего. Сейчас поедем на твоем тарантасе в библиотеку, выберем книги и свезем в клуб.
— А у тебя все это в библиотеке есть?
— Не боись, сержант. А чего нет, так то пускай Бузунько в райцентре ищет. Не наша это забота.
Они поехали в библиотеку и до обеда провозились среди пыльных полок, разыскивая нужную литературу. Нашлось все. Впрочем, Антона это не сильно удивило. Он знал, что библиотека у него неплохая. Во-первых, буквально полгода назад само здание посчитали архитектурным памятником и выделили дополнительные средства из бюджета — многое тогда приобрели. А во-вторых, две библиотеки, располагавшиеся в соседних деревнях, были неожиданно упразднены, и весь материал, хранившийся в них, перевезли в Большие Ущеры.
К трем часам они с сержантом отвезли книги в клуб. Пахомов ушел к себе отсыпаться, а Черепицын, проклиная все на свете, вернулся в отделение. И сразу зашел к Поребрикову.
Тот дрых без задних ног. Сержант присел на кровать.
— Эй, алло, террорист хренов, — подергал он спящего за плечо.
— А? — испуганно вскочил Поребриков. — Че, завтрак?
— Завтрак, завтрак. И обед с полдником. На-ка. Для ликвидации голода.
