Шахматов уходит.
— Демагог! — коротко, как ругательство, бросает ему вслед Арбузов.
— Безобразие! Техническое руководство тоже подымает свой голос! Я не понимаю, почему на строительство всесоюзного значения не могут прислать главным инженером коммуниста, — недоволен секретарь.
— Присылали, товарищ Коробов! — Пять человек сменилось за последний год, а что толку? Напухали, создали свалку из машин и материалов. Поэтому годовой план по капитальному строительству выполнен только на сорок три процента. Шахматов и американские инженеры теперь сдвинули дело с мертвой точки… — докладывает Шеболдаев. — Но моя рука не подымается послать отчет в Кремль.
— Есть выход… пошлем письмо вождю, что план выполнен, а потом наверстаем. Поднажмем и догоним, — предлагает Коробов. — Как вы. товарищи, находите мой план?
— Другого выхода нет, — подтверждает председатель профсоюза товарищ Егоров.
Взоры присутствующих обращаются на бесстрастное, злое лицо Арбузова.
— Интересно, каково мнение по этому вопросу начальника специального отдела, товарища Арбузова? — спрашивает Шеболдаев.
— Я остаюсь при своем особом мнении… — таинственно отвечает он. — Вместо посылки дутых телеграмм о выполнении плана, что стало уже системой, обратили бы внимание на стахановское движение… Это единственный выход вывести строительство из прорыва!
— Чека играет человеком, — едва слышно шепчет Шеболдаев.
14. Ева с кремлевским яблоком
— Здравствуйте, господа! Разрешите представить вам корреспондентку «Москов Дейли Ньюс» товарища Зеркалову, — произносит Коробов, представляя молодую, обаятельную женщину в изящной кожаной курточке с фотографическим аппаратом через плечо.
— О, мистер Мак Рэд, мистер Де-Форрест! Наша газета очень интересуется, как себя чувствуют иностранные специалисты на ударной социалистической стройке. Я прилетела на самолете за пять тысяч километров, специально, чтобы получить у вас интервью.
— О, прекрасно! Тем более нам очень приятно увидеть здесь такую очаровательную советскую даму, вдобавок превосходно говорящую по-английски, — снимая шляпу знакомится Мак Рэд.
— О, да, да, да! — бормочет Де-Форрест, пожимая руку Зеркаловой.
— Джентльмены! Я попрошу разрешения сфотографировать вас на фойе социалистической стройки.
— О! Будьте любезны! — соглашается Мак Рэд.
— Сделайте милость, — и полное добродушное лицо Де-Форреста расплывается в довольной улыбке.
Зеркалова нацелившись «Лейкой», несколько раз фотографирует инженеров на фоне высоких кауперов и доменных печей, контрастно выделяющихся на белых облаках.
