«Левые установки» не имели широкого общественного резонанса до тех пор, пока не появились теории «революционного национализма». Наибольшей популярностью пользовались те концепции общественного развития, в которых опыт европейских и русских «левых» рассматривался, прежде всего, с точки зрения его соответствия условиям той или иной страны. Подавляющее большинство арабских «левых» исходили из неприемлемости социально-политических структур Запада и необходимости выработать свои теории некапиталистического развития[125], противопоставляя им арабо-исламские формы участия народа в управлении страной, зачастую рассматривая организацию племени и мусульманской общины как образец для моделирования таких форм. Характерным стремлением арабских «левых» стал поиск «особого», самобытного пути развития, который позволил бы миновать фазы, пройденные другими государствами, а также опора на этноцентризм, уходящий своими корнями к такому элементу социальной психологии, как осознание кровной связи между членами рода, племени, причем эти критерии переносились на уровень нации.
Аналогичные тенденции в свое время были характерны для русских «левых» теоретиков, рассматривавших институт общины как специфическую форму «стихийного социализма». По мере распространения «левых ценностей» эта тенденция выступала как своеобразный «идеологический архетип», диктовавший восприятие социализма исключительно через призму национальной традиции. Арабская «левая мысль» также строилась на отсылке к традиционным социальным формам как отправной точке и своеобразной константе теоретического анализа действительности.
В теориях арабских социалистов непременным условием реализации «левых принципов» стало национальное единство, декларирование невозможности построения социализма в одной арабской стране. Вместе с тем, арабский национализм оформлялся как совокупность национализмов отдельных арабских стран, что неизбежно влекло за собой претензии каждого из этих национализмов на доминирующую роль. Этот фактор оказал решающее влияние и на последующее развитие арабской «левой мысли».
В первой половине ХХ в. ряд арабских стран получили политическую независимость. По существу, серьезное развитие теоретической мысли начало проявляться только в этот период. Для «левых» теоретиков оказалось очевидным отсутствие прямой связи между государственным суверенитетом и экономической независимостью, многопартийность не воспринималась ими как критерий свободы, а противоречиво и непоследовательно созидавшаяся в пределах арабских стран государственность становилась в глазах социалистов усугублением национального раскола.
