За это время здесь кое-что произошло.
Мирное утро не предвещало беды. Тайный советник Тоблер, его дочь, Кункель и Иоганн завтракали на веранде. Ели бутерброды и говорили об оттепели.
— Если бы у нас была машина, — сказала Хильда, — мы могли бы уехать в Мюнхен.
— Не забывай, что я бедный человек, — напомнил ей отец. — Поиграем часик в кегли. Это успокаивает нервы. Кстати, а где мой зять?
— В банке и на почте, — сообщила Хильда. — Как вам спалось, Кункель?
— Скверно, — ответила тетя Юлечка. — Снились какие-то ужасы. Вы не должны были так поступать со мной.
— Когда, как? — спросил Иоганн.
— Когда господин Хагедорн сказал, что фирма Тоб-лера наняла его и господина Шульце вдобавок… Куриная косточка была такая острая, в номере я выпила прованского масла, это было ужасно.
— В следующий раз, если опять будет что-нибудь неожиданное, — сказал Иоганн, — закажем вам овсяную кашу.
— Бесполезно, — сказал тайный советник. — Она тогда проглотит ложку.
— К ложке мы заранее приделаем цепочку, — сказала Хильда.
Фрау Кункель опять обиделась.
Но долго обижаться ей не дали. В столовую на веранде торжественно вступили швейцар с директором Кюне и направились к их столику.
— Оба похожи на секундантов, которые несут вызов на дуэль, — заметил тайный советник.
Иоганн успел лишь пробормотать: «Тучи сгущаются!» — как директор поклонился и сказал:
— Господин Шульце, можно вас на минутку? Поговорить.
— На минутку? — отозвался Шульце. — Извольте.
— Мы ждем вас в канцелярии, рядом, — объяснил швейцар.
— Долго же вам придется ждать! — сказал Шульце. Хильда посмотрела на наручные часики.
— Минута кончается.
Карл Отважный и дядюшка Польтер переглянулись. Затем директор признался, что речь пойдет о деликатном вопросе.
— Грандиозно! — обрадовалась тетя Юлечка. — Всегда о таком мечтала. Хильдегард, зажми уши!
— Как вам угодно, — сказал директор. — Мне хотелось избавить господина Шульце от присутствия свидетелей. Короче говоря, ассоциация владельцев отелей, представителем которой я здесь являюсь, просит вас покинуть наш отель. Некоторые наши гости шокированы. Со вчерашнего дня жалоб прибавилось. Один из них — кто, я, понятно, не могу назвать, — предоставил значительную сумму. Сколько там было?
— Двести марок, — благосклонно напомнил дядюшка Польтер.
— Эти двести марок, — сказал директор, — будут вам вручены, как только вы удалитесь отсюда. Полагаю, что деньги для вас не лишнее.
— А почему, собственно, меня выгоняют? — спросил Шульце.
