— Пятнадцать градусов ниже нуля, — сообщило какое-то лицо, — и несмотря на это, можно получить солнечный удар.
— Так делайте то, без чего не обойтись, — посоветовало другое лицо, красное как рак.
Шульце придержал своих спутников.
— Господа, — сказал он, — сейчас мы купим пузырек орехового масла, намажем все, что выглядывает из костюма, и завалимся на спину.
Хагедорн побежал в отель за маслом, а Кессельгут и Шульце захватили три шезлонга. Затем они промаслили все, что могло поджариться, и улеглись.
— Как в гриле, — заметил Шульце.
Если чуть приоткрыть глаза, видны необозримые горные цепи; их зубчатые гребни рядами наслаиваются друг на друга, а там, где они смыкаются с небосводом, сверкает сквозь опущенные ресницы ледовый фейерверк из глетчеров и солнца.
Вытерпев час зажаривания, они поднялись. Похвалили взаимно загар, выпили оранжаду и прогулялись.
Кессельгут попросил одного престарелого обладателя подзорной трубы показать ему самые известные вершины и не успокоился, пока не увидел горных коз. Впрочем, он мог и ошибиться.
Неутомимая канатная дорога выгружала все новые и новые партии лыжников. Узкие проходы с высокими снежными бортами по бокам были оживленнее, чем улицы больших городов. После того как одной шикарной молодой даме, несшей лыжи на плече, удалось неосторожным движением сорвать с головы Шульце вязаную шапку, троица отказалась от прогулки на лоне природы. Дорожное движение становилось опасным для жизни.
Подойдя к вагончику канатной дороги, они столкнулись с госпожой Каспариус. Она только что прибыла.
Толстяк Ленц, пыхтя, тащил две пары лыж — ее и свои.
Бременская блондинка шагнула к Хагедорну, чтобы он оценил ее эффектный свитер.
— Вы ведь придете сегодня вечером на бал? — сказала она и, махнув ему рукой, подчеркнуто молодцевато затопала в гору.
После обеда за Кессельгутом зашел Тони Гразвандер.
— Прошу вас, — торжественно обратился он. — Заниматься надо регулярно. Пошли!
Иоганн кивнул, выпил глоток кофе и затянулся сигарой.
— Днем не следует курить, — сказал Тони. — Это неспортивно, прошу вас.
Кессельгут, послушно отложив сигару, поднялся.
— Рlеаsе, Sir, — сказал Тони и быстро пошел к выходу. Кессельгут с грустью попрощался и рысцой двинулся за лыжным инструктором.
— Словно его повели на бойню, — заметил Хагедорн. — Но лыжный костюм чудесный!
— Еще бы, — гордо сказал Шульце, — пошил мой личный портной.
Хагедорн расхохотался, найдя реплику Шульце великолепной.
Тайный советник обрадовался, что его опрометчивое замечание было воспринято как шутка, и тоже засмеялся, хотя чуть скованно. Засиживаться он не стал.
