— Вот и незачем было торопиться с ужином, почтеннейшая.
Маллебре посмотрелась в зеркало пудреницы, припудрила свой аристократический нос и сказала:
— Поживем — увидим.
На лестнице Хагедорн встретил Шульце.
— Промерз до костей, — пожаловался тот. — У вас в номере тоже не топят?
— Да нет же, — ответил Хагедорн. — Не хотите ли заглянуть ко мне? Я должен написать домой. Со мной случилось невероятное происшествие. Угадайте! Нет, никто не догадается. Подумайте только: я сейчас разговаривал с господином, который лично знает старого Тоблера! И ежедневно с ним встречается! Что вы на это скажете?
— Быть того не может, — сказал Шульце и последовал за молодым человеком на второй этаж.
Хагедорн включил свет.
Шульце показалось, что он видит сон: гостиная, спальня, облицованная кафелем ванная. Что это значит? — подумал он. Не настолько же лучше его решение конкурсных задач, чтобы мне всучили жалкую каморку под крышей, а ему такую анфиладу.
— Хотите выпить? — спросил Хагедорн. Он налил в рюмки французского коньяку. Лауреаты чокнулись.
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнул Хагедорн. Вошла горничная.
— Я хотела только спросить, господин уже ложится спать? А то я принесла кирпич.
Хагедорн наморщил лоб.
— Что принесли?
— Кирпич, — повторила девушка. — Его нельзя класть в постель слишком рано, а то он остынет.
— Вы что-нибудь понимаете? — спросил Хагедорн Шульце.
— Не совсем, — ответил Шульце и, обращаясь к горничной, сказал: — Господин еще не собирается спать. Принесите ваш кирпич попозже.
Горничная вышла.
Хагедорн, растерянный, погрузился в мягкое кресло.
— Вам горничная тоже принесла нагретый кирпич?
— Никоим образом, — ответил Шульце. — Уж не говоря о коньяке. — Он размышлял.
— А сиамских кошек? — Хагедорн показал на корзинку.
Шульце схватился за голову, присел на корточки и стал разглядывать спящих котят. При этом не удержался и сел на ковер. Один котенок проснулся. Потянувшись, он вылез из корзинки и устроился на фиолетовой штанине Шульце.
Хагедорн писал открытку матери.
Шульце, улегшись на живот, играл с котенком. Потом проснулся второй, сонно посмотрел через край корзинки и после долгих размышлений тоже вылез на персидский ковер. У Шульце теперь прибавилось забот.
Хагедорн, взглянув на эту сцену, улыбнулся и сказал:
— Осторожнее! Они царапаются!
— Не беспокойтесь, — заявил человек на ковре. — Я умею с ними обращаться.
Оба котенка играли на пожилом господине в салки. Когда он их придерживал, они мурлыкали от удовольствия. Я чувствую себя как дома, подумал он. И когда эта мысль пришла ему в голову, его осенило.
