— Я думал, что никто не сможет… какая сила может не дать встретиться людям, связанным духовно? — спросил он.
Кто отвечал ему, моя жена или Лесли из какого-то альтернативного времени?
— Мой дорогой Ричард, а как насчет того будущего, где ты сбросишь бомбу на Киев, а твой русский друг, летчик, разбомбит Лос-Анджелес? Съемочный павильон студии «20 век — Фокс», где я буду в тот момент работать, расположет всего в километре от эпицентра взрыва. Я умру через секунду после падения первой бомбы.
Она повернулась ко мне, в ее глазах мелькнул ужас от того, что наши жизни могли закончится так бессмысленно. «Может прийти и такое будущее, — кричала Лесли из альтернативной жизни… люди, связанные духовно, не всегда встречаются!»
Я тут же обнял ее, прижал к себе, и ужас в ее глазах пропал. «Мы не можем этого изменить», — сказал я.
Она кивнула, страдания ее утихли, она поняла все еще раньше меня. "Ты прав, — печально подтвердила она. Затем повернулась к лейтенанту.
— Здесь выбор делаем не мы. Ты сам должен сделать этот выбор".
Нам больше нечего было добавить, мы сказали ему все, что могли. Где-то в нашем параллельном будущем Лесли поступила так, как учила Пай. Настало время уходить, и она закрыла глаза, представила океан, скрывающий книгу судеб, и потянула ручку газа нашего Ворчуна.
Ночное небо, истребители, военно-воздушная база — все начало вибрировать, молодой лейтенант закричал: «Подождите!..»
И все исчезло.
«Боже милосердный, — подумал я. — Взрослых и детей, влюбленных и разведенных, пекарей и библиотекарей, актрис, музыкантов и комедиантов, этот лейтенант убъет их всех, убъет без жалости, когда ему только прикажет какой-то безымянный президент. Котят, птичек, деревья и цветы, фонтаны, музеи, книги и картины, он сожжет в ядерном пламени свою любимую, вторую половинку своей души, и никакие слова, что бы мы там ни говорили, его не остановят. Он — это я, но я не могу его остановить!»
Лесли, прочитав мои мысли, нежно взяла мою руку. «Ричард, любимый мой, послушай. Может быть, мы и не смогли бы его остановить», — сказала она. «А может быть, мы его уже остановили».
Лесли потянула на себя ручку газа, и наш Ворчун устремился в небо. Метрах в тридцати над водой она сбросила скорость до крейсерской и перешла в горизонтальный полет.
Океан играл яркими бликами, но в нашей кабине клубилась туча отчаянья — как же разумные человеческие существа могут воевать, уничтожая друг друга? Казалось, сама мысль о том, что война вообще возможна, только сейчас впервые пришла нам в голову, мы заново увидели безумие братоубийства и уже не могли больше мириться с тем, что с мрачной покорностью принимали в нашей жизни.
