— Я неделю не садилась за машинку, зная, как она тебя раздражает.
— Вот и не садись за нее еще неделю, месяц, пока не вернемся домой. Твое проклятое вдохновение может и подождать.
«Не надо было обещать ему все деньги, — подумала она. — Не надо было отнимать у него это оружие. Теперь он добрался до самого главного, до настоящего — до моей работы, до машинки! О господи!»
И вдруг поток гнева охватил ее, захотелось его ударить, быть может, сбросить со скалы, но она просто толкнула его в спину, вложив в этот жест весь свой гнев, всю накопившуюся обиду, и это означало, что разговор кончен…
Через час муж с женой тронулись сквозь рассеивающуюся мглу в обратный путь. Спускаясь к мертвому городу, к церкви, погребенной под слоем лавы, жена думала: «Почему не упадет его лошадь? Почему не сбросит его на камни?»
Но ничего не происходило. Они скакали дальше. Из-за горизонта поднималось багровое солнце…
Они проспали в своем номере до часу дня. Одевшись, жена полчаса сидела на кровати, ожидая пробуждения мужа; наконец он зашевелился, перевернулся — небритый, бледный от усталости.
— У меня болит горло, — были его первые слова. Она промолчала, потом поднялась и пошла к двери.
— Пойду куплю газету.
Выйдя из гостиницы, она долго шла по только что вымытым улицам, вдыхала невероятно чистый воздух, и ей было бы совсем хорошо, если бы не постоянная дрожь где-то в груди.
Она подошла к таксисту, чувствуя, как замерло и снова заколотилось сердце, и спросила:
— Мне надо в Морелию. Сколько это будет стоить?
— Девяносто песо.
— А я смогу сесть там на поезд?
— На поезд можете сесть и здесь.
— Верно, но здесь я не стану его ждать, у меня есть на то причины.
— Хорошо, я отвезу вас в Морелию.
— Идемте, мне еще кое-что нужно сделать.
Такси осталось ждать напротив гостиницы. Она вошла во дворик, вдохнула пьянящий, кристально чистый воздух, затем, прижав руки к телу и закрыв глаза, тихонько отворила дверь.
Он лежал спиной к ней и спал. Быстро и бесшумно надев жакет и проверив деньги в кошельке, она подошла к кровати и посмотрела на спящего мужа знакомые черные волосы на затылке, профиль, закрытые глаза. Он зашевелился и спросил сквозь сон:
— Что?
— Ничего, — ответила она, — ничего и еще раз ничего.
Такси с грохотом пронеслось по городу и на невероятной скорости вырвалось на шоссе. Позади остались и город, и гостиница, и спящий в гостинице человек, и…
Все. Мотор заглох.
«Нет, нет, — думала Мэри, — о боже, нет, только не это. Мотор сейчас заведется, должен завестись».
