124-я дивизия родилась из московских дружин ополчения только 31 июля 1915 г. Командовал ею старый генерал, пошедший на войну из отставки, Лопушанский, когда-то видный работник Главного штаба. По дивизии сочинялись безукоризненные боевые приказы, а начальству лишенный энергии Лопушанский честно рапортовал, что дивизия все же разбредается. Тем не менее Лопушанский почемуто рассчитывал в этот период на скорое получение корпуса. При защите Ковны 124-я дивизия сильно пострадала; телефонная связь была разрушена артиллерийским огнем, и при общем отступлении многие роты и батальоны были просто забыты в укреплениях Ковны. Например 496-й полк потерял в Ковне 11 убитыми, 95 — ранеными. и 1 638 без вести пропавшими. 124-я дивизия по численности была почти втрое слабее пограничной; вместо 16 батальонов она состояла всего из 7 батальонов, представлявших 3 515 солдат, 64 офицера, 7 пулеметов, 18 орудий, 123 шашки. Дивизия находилась еще в стадии перевооружения трехлинейками, и некоторые роты, например в 495-м полку, были еще вооружены берданками. Шанцевого инструмента в дивизии тоже не было; она побросала его, вероятно при отходе из Ковны в составе XXXIV корпуса.
Младший офицерский состав 124-й дивизии был своеобразен. Здесь еще господствовали ополченские традиции, и ротами командовали не прапорщики, а зауряд-прапорщики; впрочем, многие из них были не плохими бойцами и даже грамотными людьми. Но моральное состояние 124-й дивизии было явно слабым. Высшее начальство включало много отставных. В строю даже зауряд-прапорщики попадались редко, еще реже, чем у пограничников. После первых боев на Мейшагольской позиции в обеих дивизиях впрочем осталось всего по 1 — 2 офицера на батальон. Надо признать, что обе эти дивизии, являвшиеся плодом нашего организационного творчества в мировую войну, имели еще изрядно недоношенный вид.
Для занятия моего участка мне было предложено взять весь 4-й пограничный полк; но я признал достаточным оставить себе 2 батальона пограничников, а 2 другие батальона остались позади, в дивизионном резерве, и могли воспользоваться еще 4 днями для своего сколачивания. Один батальон 4-го пограничного полка я оставил в своем полковом резерве, где он работал над тыловой позицией и продолжал учиться, а другой распределил по-ротно по своему фронту. Чернышенко побаивался вверить пограничной сотне целый ответственный участок и разорвал пограничную сотню повзводно между нашими ротами, для постепенного обстрела.
