– А нам большего и не надо, – обрадовался седовласый, и поднялся из кресла. – Позвольте раскланяться. Мне пора. Надеюсь наши дороги никогда больше не пересекутся.
Карл ничего не ответил, только пристально посмотрел в холодные звериные глаза седовласого. Тот не выдержал взгляда барона, пробирающего до самой души, поднял со стола шляпу, водрузил ее на голову, натянул перчатки, надел пальто, и неторопливо шагом уверенного знающего себе цену человека прошел мимо Микони и вышел из гостиницы.
* * *
Усадьба профессора Свешникова находилась в пятнадцати километрах от города Горлова по накатанной ровной словно обеденный стол дороге, пролегающей между полями и лесами, принадлежащими завсегдатаям местного дворянского клуба. Мелкие помещики, кичившиеся собственной значимостью и древностью фамилий, всегда напоминали Карлу чванливых голубей важно выхаживающих перед озябшими воробьями. И пускай грудь и крылья в грязи, пускай глаза не разлипаются от беспробудного пьянства, пусть в голове пусто, словно под куполом церковного колокола, но зато древняя кровь, старинная фамилия, доставшиеся от предков привилегии и неплохой доход, снимаемый буквально с куста (полей). И рядом с ними профессор, заезжий выскочка, гость из столицы, непрошенный и нежеланный, купивший особняк, принадлежащий когда-то одному из них, такому же пузатому голубю, протиравшему штаны в Дворянском собрании. Как это было все знакомо.
В усадьбу профессора Свешникова Карл отправился не один. Помимо Микони, его взялся сопровождать Алексей Бахмутов, успевший к этому времени побывать в жандармерии и заручиться поддержкой шефа жандармов генерала Павла Федровича Куратова. Генерал Куратов выделил им в сопровождение двух жандармов и своего адъютанта, унтер-офицера Рёвова, как выразился Бахмутов «для пригляду, мало ли что нанюхают полезного».
Особняк профессора Свешникова стоял в окружении тенистого яблоневого сада, по осени растерявшего вместе с листвой все очарование. Карета барона Мюнха подкатила по подъездной дорожке к парадному крыльцу и остановилась. Первым из кареты вышел Миконя и придержал дверцу для барона. Последним выбрался Бахмутов.
Карл внимательно осмотрел двухэтажный старый дом. Он был пропитан вековой историей. Грязные белые стены с облупившейся краской, покосившееся крыльцо с деревянными свежевыкрашенными в молочный цвет балясинами и перилами. Каменные колонны, поддерживающие балкон второго этажа, нависающий над крыльцом. Запущенность стен скрывал разросшийся, опутавший весь дом вьюн. Чувствовалось, что семья профессора только недавно переехала сюда и не успела привести особняк в порядок. Запустение так свойственно старинным родовым гнездам. А теперь видно уже и не до этого будет.
