Он осторожно пододвинул к себе Лейси и склонил голову, чтобы прикоснуться губами к шелковой, нежной коже живота. Вечерние лучи позолотили ее тело, оттенив ореол вокруг сосков, все еще слегка припухших и твердых. Лейси беспокойно шевельнулась в его руках, когда Льюис с невероятной нежностью коснулся губами сначала одного, потом другого темного кружочка.
Просто секс – так она сказала. Может быть, для нее это и так, но для него… для него гораздо, гораздо больше.
Все еще не очнувшись от теплой, сладкой истомы, Лейси медленно открыла глаза. Ощутила непривычную тяжесть на теле, непривычное дыхание рядом. И сконфуженно повернула голову в сторону Льюиса.
Он крепко спал, чуть приподняв темный от ночной щетины подбородок. Волосы спутались, с загорелого плеча соскользнула простыня. От мужского, мускусного запаха его кожи по ее телу побежали чувственные волны.
Лейси охватила такая нега, такая блаженная лень, что ей не хотелось двигаться… Внезапно она напряглась, заслышав внизу какой-то звук.
Дверь из кухни открылась, и легкие шаги поспешили наверх.
Прежде чем Лейси успела пошевелиться, дверь в спальню распахнулась, и в комнату влетела Джессика, взволнованно оправдываясь на ходу:
– Мамочка, извини, что я встретилась с папой до того, как поговорила с тобой, но я…
Она остановилась как вкопанная, круглые от изумления глаза устремились на темную голову на подушке рядом с Лейси, и Джессика, вспыхнув, попятилась обратно к двери.
– Джесс!
Льюис зашевелился, потянулся, а потом сел на кровати.
– Папа…
Джессика уставилась на них, и сконфуженное удивление на ее лице уступило место широченной улыбке.
– Ну и ну… И как долго это продолжается? – поддразнила она. – Вы оба, доложу я вам, темные лошадки! Подумать только, я переживаю… волнуюсь… а вы все это время… – Джессика, вся лучась от счастья, подошла к кровати и обняла сразу обоих. – Это же здорово… великолепно! Я просто не могу поверить! Вы вместе! – Она присела на край постели, не переставая радостно щебетать, а Лейси, оцепенев, лихорадочно соображала, как объяснить ей недоразумение.
Она знала, что Льюис уже окончательно проснулся, но не могла заставить себя обернуться к нему. Наверняка он потрясен и расстроен не меньше ее. Трудно представить, как им теперь охладить исступленный восторг дочери и объяснить, что в постели они отнюдь не по причине романтической влюбленности, а…
– Значит, ты одобряешь, Джесс?
Вопрос Льюиса прервал безумный поток мыслей Лейси.
