— Я уверена, что Линк все прекрасно понимает. — Джорджия с тревогой вглядывалась в осунувшееся лицо дяди.
— Но я пока не собираюсь продавать, Джорджи. Вот в чем дело. Мы решили перестраивать наш отель. — Слезы навернулись у него на глаза. — Кроме того, здесь Ди. Она на острове. Я чувствую ее присутствие. Иногда рано утром я даже вижу, как она ходит по саду. — Мобрей заморгал, потом заговорил более деловым тоном: — Я считаю, мы сможем сократить число отдыхающих. «Сансет» всегда был ориентирован на семейный отдых, но для семей есть острова и побольше. Надо серьезно подумать над этим. У меня еще полно своих проблем.
— От твоего решения зависит проект перестройки отеля, — мягко напомнила дяде Джорджия.
— Я знаю. Но на весь сезон места уже зарезервированы. Потом мы сможем закрыться на несколько месяцев.
— Да, нам придется его закрыть, — согласилась Джорджия, — но это окупится.
— Конечно, дорогая. — С печальным видом Роберт Мобрей снял очки и начал их протирать. — Какое ты для меня утешение, Джорджи, девочка. Ди любила тебя как родную дочь. Ей нравился твой задор.
— И я любила ее, дядя Роберт. — Джорджия встала, обняла его и поцеловала в щеку. — Мы будем чтить ее память.
Джорджия уже заканчивала приводить себя в порядок, когда в дверь неожиданно постучали. На мгновение она растерялась. Линк пригласил ее поужинать, но это не мог быть он. Они договорились встретиться в холле. Это не мог быть и дядя, а у обслуги она ничего не заказывала. Она подошла к двери и посмотрела в глазок.
Никого. Или кто-то очень маленький. Может быть, ее новый приятель?
Джорджия открыла дверь. Так и есть.
— Леон, в чем дело? — Она наклонилась к мальчику и заметила, как горят у него щеки и блестят глаза.
— Там папа. Я не могу его разбудить.
У Джорджии екнуло сердце.
— Он что, спит?
— Наверное. Он храпит.
— Слава Богу! — Она вздохнула с облегчением. — А что это у тебя в руке?
— Папина гантель. Он тренирует руки.
— А, вот чем ты стучал в дверь.
— Прости. — Малыш выглядел смущенным.
— Ничего страшного. — Джорджия посмотрела, не пострадала ли дверь. Немного краски с нее все-таки слетело. Джорджия закрыла дверь и взяла мальчика за руку. — Пойдем проверим, все ли в порядке с твоим папой.
— Почему он так крепко спит? — У Леона дрожал подбородок.
— Думаю, потому, что он работал всю ночь напролет.
— Да, над своей симфонической поэмой, — подтвердил Леон.
— А ты ел что-нибудь?
— Ничего, — покачал головой Леон.
— Бедный! — пожалела его Джорджия. — В следующий раз звони в бюро обслуживания.
