Литературная Газета 6295 (№ 40 2010) | страница 47




это не дано,


там, понятно, разум невеликий,


прозябанье там одно.

А денёк хорош,


всё цветёт, ветвится понемногу,


всё собою занято. Ну что ж,


ну и слава Богу.

Далеко видать, во все концы,


воздуха’, прозоры.


Тишина, а в ней орут птенцы,


вот прожоры.

Всё же ясно: неких тайн поверенные –


бузина, стрекозы и дрозды,


но нельзя, не велено


разглашать те тайны без нужды.

Да и сам он, выйдя на покой,


на былое не польстится –


он теперь щебечет и кустится,


он теперь не старикан с клюкой,


а трава и птица.


МОСКВА


Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: 27.10.2010 14:35:26 - Юрий Александрович Чернецкий пишет:


К ВОПРОСУ ОБ УРОВНЕ НЕКОТОРЫХ «ПОЭТИЧЕСКИХ» ПОДБОРОК, ПУБЛИКУЕМЫХ НА СТРАНИЦАХ «ЛГ»


Не сдерживайте «баб, полощущих бельё»: / они о мужиках заботу проявляют. / А караван идёт, хотя собаки лают. / Читатель – тот же пёс… Обидно, ё-моё! // Засилье жалких рифм, обилье странных слов / и мыслей дефицит – черты подборок этих. / На собственных, видать, опробовав на детях, / пииты слали их в «ЛГ». И – пир готов! // И Пушкина сразит подборка та, та, та, / и горько Гумилёв на свете том заплачет. / Умеют ли писать хоть где-нибудь иначе? / Что «на Москве» туфта, что в Вологде туфта…


Районная многотиражка

Литература

Районная многотиражка

ПОЭТОГРАД                                                                                                                                                                                

Ната СУЧКОВА

***


Неспешная речка Тошня –


деликатный отжим,


а бабы бельё полощут –


поди сдержи!

Руками чугунными крутят –


дрожит броня,


несутся мостки и груди


на всех простынях!


В полоску, в горох, в цветочек,


в египетский конвалют,


вода, она камень точит,


ей тьфу – верблюд!


Он выцвел, он, как нарочно,


чуть голубой,


летит над холодной Тошней


с надутой губой.

***


На бумаге в печати офсетной


полновесные, точно слова:


телевизор, накрытый салфеткой,


пульт, завёрнутый в целлофан.


И болоньевый плащик продрогший,


перевёрнутый ковш на бачке,


чуни, тапочки и калоши,


удилок с поплавком на крючке.


Всё прямое, жилое, живое,


только фикус усами поник,


где хозяин – ушёл за водою?


Или выскочил в дровяник?


Хлопнет дверь, заскрипят половицы,


и с мороза потянет дымком,


упадут на приступок голицы


с жирным масляным ободком,


и, обив об порожек ботинки,


он шагнёт, раскрасневшийся, важный,


в чёрно-белую эту картинку


из районной многотиражки.

***