— А что станет с вами, если вам удастся разработать новую модель проектира?
— После того как будет изготовлена новая модель проектира, нас отправят на переплавку.
Должен признаться, что у меня по коже побежали мурашки. Я оказался на планете спятивших кибернетических существ, которые воспроизводили последующие поколения с полным сознанием собственной обреченности.
— А вы хотите, чтобы вас отправили на переплавку? — спросил я.
Они не поняли. Я постарался объяснить по-другому:
— Ну что вы предпочитаете, чтобы вас отправили на переплавку сейчас или позже, потом?
Теперь до них дошло. Шивы некоторое время раздумывали, наконец один из них ответил:
— Позже, позже.
— Почему же вы в таком случае работаете над новыми моделями проектиров?
— Они более удачные, могут создавать новые модели монтажеров.
— А что вообще делают монтажеры?
— Монтируют других монтажеров, а также проектиров и разбористов.
Я продолжал эту странную, жутковатую беседу, зная, что стоит мне ее прервать, как шивы примутся — в буквальном смысле слова — сдирать с меня шкуру.
— Но зачем вам так много монтажеров, проектиров и разбористов? — спросил я, используя их своеобразную терминологию.
— Нам много не надо. Просто старые модели постепенно отправляются в лом.
— В таком случае зачем вы вообще проектируете новые модели?
— Как это зачем? Завод должен работать.
— А разве завод не может выпускать что-либо другое?
— Но ведь ничего другого не существует.
— А кто построил завод?
Они не поняли. Поэтому я спросил по-другому:
— Ну, кто здесь был еще до того, как построили завод?
— Завод был всегда.
Я вдруг подумал о разумных живых существах, которые положили начало этому зловещему процессу, превратившемуся в самоцель. Откуда они прибыли? Каковы были их намерения? Как сложилась их судьба? Может, они и сами уже сданы в лом? Подумал я и о том, что никогда этого не узнаю — так же, как мои друзья на Земле уже никогда не узнают, что сталось со мной.
Обдумывая, каким образом продержаться подольше, я, к своему изумлению, услышал:
— Надо проверить, как оно взаимодействует с другой частью.
«Оно» означало меня. Но что за другая часть? Э, да ведь речь идет о мыслелете! Я приободрился. Значит, еще не все потеряно!
— Меня необходимо поместить внутрь той части, — подсказал я.
Шивы колебались — вероятно, сначала хотели установить, что находится у меня под кожей.
— Таким образом вам легче будет выяснить, откуда я прибыл и для чего создан.
Не знаю, почему эта довольно убогая аргументация их убедила, но они согласились. Появившиеся разбористы затащили меня и проектиров в камеру для исследований. Здесь уже стоял мыслелет, окруженный странными, незнакомыми приборами. На внешних стенках корабля виднелись мелкие выбоины, но с первого взгляда было ясно: мыслелет устоял против попыток размонтировать его на составные части. Люк был заперт, проектиры не смогли забраться внутрь. Возможно, именно поэтому они и согласились привести меня сюда еще до вивисекции. В сопровождении обоих проектиров, окруженный разбористами, я добрался до замка люка. Потом одним рывком открыл крышку, вскочил внутрь, тут же захлопнул ее и уголком глаза еще успел увидеть, как ползут шивы, размахивая своими лапами. Я уселся в кресло пилота, подумал, удастся ли мыслелету преодолеть неизвестную мне толщину грунта, отделявшего камеру от поверхности планеты, и сконцентрировался.
