"Уважаемый господин…бла-бла-бла… Для практического обучения пилотированию самолёта Cessna-208, в соответствие с предварительной договорённостью, прошу направить пилота-инструктора, владеющего русским языком в город Салоники… Мой номер телефона… Плата за обучение в размере 6000 евро перечислена мною на указанный вами счёт. Расходы по проезду к месту обучения и обратно, и проживанию летчика-инструктора оплачивает принимающая сторона". Готово письмо. На мыло его. В город Эссен. Германия.
Блиин! Как жрать-то хочется. Бегом вниз.
Катерина тоже, если можно так сказать, переоделась. Колор прежний. Как и у меня. Низ прежний. Верх стал откровеннее, блузка без рукавов, и с немалым декольте. Комаров тут на них нету. Шляпа с широкими обвисшими полями и неизменным клочком вуали. Ох и Катя, хороша, пропадет моя душа. Беру её смело за руку и веду к авто на посадку. Усаживаю деликатно за руль с отворением дверцы и прочими ужимками. Пытаюсь сесть сам. Облом. Место рядом с водителем занято наглым фоксом. Стоит на задних, уперевшись передними в панель и уступать место гостю не собирается. И чё делать? Нет, надо бандюгана на место сразу ставить, а то решит, что он главнее и в шестёрки определит. Задних сидений нет. Хочешь на переднем? Да без проблем. Подцепляю его за задницу, сажусь на сиденье сам и опускаю пса себе на колени. Всё быстро, спокойно, решительно, как так и надо. От такой бесцеремонности псина фигеет и теряется. Вроде и не согнал с законного места, а вроде его как бы и поимели. Делает вид, что иного он и не ожидал и устраивается поудобнее на коленях. Не хочет конфликт раздувать или рассчитывает отыграться? Ну-ну. Попробуй. Ты меня в стаю принял, а кто тут главнее разберёмся ещё. Не сумлевайся!
У кирии глаза стали гораздо больше, чем были. Значительно.
— Однако, вы Виталос, умеете обходиться с собаками. Такого Монморанси не позволял ещё никому. Вы — очень смелый человек! А с дамами?
— Я надеюсь, мы с ним подружимся, правда Морсик?
От такой фамильярности Морсик дара рыка лишился и изумлённо уставился на меня.
— Слышь ты, борзый. Ты как меня назвал? Ты вконец охренел чоли?
— Ну, не Мурзиком же мне тебя звать? — и я ласково потрепал оторопевшего сабачку по холке. За светскою этой беседой Катенька выехала на дорогу и привычно втопила педаль. Меня прижало к спинке, Морсика — ко мне, и мы обнялись как озябшие братья.
— Слышь, корешок. Морсик! С тобой на, разговариваю, или ответить западло? Твоя хозяйка всегда такая деловая, или это я на неё так дурно влияю? Она вообще при делах?
