Это не могло не радовать Государя. Но когда вельможи перестали казнокрадствовать и подсиживать друг друга, да ещё и правду говорить научились, он испугался не на шутку, да и подлинное могущество дюков вызывало нешуточную ревность. Он вознамерился во что бы то ни стало извести странных существ и пустился на хитрость, решив сформировать из них нечто вроде карательных отрядов и отправить в постоянно бунтовавший Дросвоскр. Гениальность расчёта заключалась в том, что или длинномордых перебьют местные разбойники, или каратели уничтожат смутьянов, а потом их, ослабевших, будет легко приструнить. Однако Император, неплохо владевший магией предвидения, на этот раз ошибся. Дюки пришли в Дросвоскр, и разбойникам ничего не осталось, кроме как вернуться домой и зажить мирной обывательской жизнью. Вот так. И никаких не было пыток, казней и других милых безделушек, обычно являющихся непременными атрибутами подавлениях смут. Правитель не сразу понял, что происходит, но, в конце концов, его главным делом была забота о благе подданных, не правда ли? Поэтому совершенно явственное фиаско было преподнесено, как славный триумф.
Очнувшись от воспоминаний, брат Мренд увидел, что экипаж подъезжает к императорской резиденции, и, ушедшие было предчувствия, вернулись вновь.
Художник шёл по бесконечным залам дворца, по-новому рассматривая его убранство и очень внимательно вглядываясь в лица придворных. Он шёл рисовать портрет Императора, пока даже не догадываясь, каким оружием владеет…
V
Двери распахнулись, и вошёл какой-то человек. Походка его была совсем непохожа на мерную торжественную поступь Правителя.
"Так я и думал — очередная смена караула", — грустно усмехнулся Мренд.
Лицо казалось знакомым, но кому оно принадлежит, Художник никак не мог вспомнить. Наконец, его осенило: перед ним стоял Арнит — молодой сановник, бывший, несмотря на свой несолидный возраст, Наместником Кридона. Этому вельможе Мренд был когда-то представлен, и они показались друг другу людьми в высшей степени симпатичными.
— Император нынче весьма занят, — медленно произнёс Арнит, не выказав ни малейшего желания возобновлять знакомство. — Не соблаговолит ли любезнейший Мастер начать работу без него?
"А то у меня есть выбор!" — вертелось у Художника на языке.
Однако вслух любезнейший ответил лишь:
— Не соблаговолит ли в таком случае Ваше Величество расположиться в этом кресле?
Вообще-то к Наместникам полагалось обращаться по-другому, и Мренд оговорился, но ведь случайностей, как известно, не бывает… Такая ошибка могла дорого стоить, однако господин Арнит то ли не расслышал крамольную фразу, то ли решил придавать ей особого значения. Он величественно, словно действительно вошёл в образ Императора, воссел в предложенное кресло и замер, как статуя.
