На протяжении всего ужина Императорский Первооткрыватель никак не мог отделаться от ощущения, что его здесь ждали. Но об этом дюки предпочитали не говорить даже на безмолвном наречии. А упоминание о тёплом ночном разговоре в каморке Рёдофа оказалось лучше любого рекомендательного письма и стёрло последние следы взаимного отчуждения. В конце концов, Окт взял Хаймера под своё покровительство.
Постепенно усталость взяла своё. Молодой человек начал задрёмывать прямо в кресле и очнулся только от удивительных протяжных и гортанных звуков — дюки пели. Звучал лишь мотив, но в нём странным образом слышалась вся их история. Смысл, не спрятанный за словами, воспринимался весь и целиком.
Так закончился второй день Первооткрывателя в Дросвоскре. Ночь обещала покой и светлые сны.
Засыпая, Хаймер улыбался — мир дюков его принял.
БРАТ МРЕНД
I
Художник Мренд одиноко жил в маленьком домике на окраине громадного безумного города Шаракома, известного повальным пристрастием его жителей к продолжительным пешим путешествиям… Семьи у Мренда не было, друзей особых он не имел, но за талант и добросердечие к людям и животным получил прозвище брат, отчего-то считавшееся в провинции едва ли не самым почётным. Периодически Художник на некоторое время куда-то исчезал, потом так же неожиданно возвращался. По городу ходили слухи, что его призывают исполнять какие-то придворные заказы. Но мало ли что болтают досужие умники! Они же, например, утверждали, что Художник в своё время нарисовал каких-то глюков, которые потом ожили и поголовно сбежали в Стевос к морю. Другие поправляли, что не глюков, а дюков. И те, мол, никуда не сбегали, а просто достали всякими волшебными штуками Императора и тот, разозлившись, сослал их в Дросвоскр, где они и канули.
"Туда и дорога! — соглашались абсолютно все. — Нечего тут, понимаешь!.."
II
Уже несколько дней Художника мучили дурные предчувствия. Так всегда случалось, когда ему приходилось собираться в Мэнигу на Церемонию Написания Императорского Портрета. Вообще-то процедура эта не отнимала большого количества времени и сил. Йокещ был приветлив и приятен в обращении. Рисовать его правильное располагающее к себе лицо было легко — надо было только прибавить немножко мужественности и убрать манерности. Более того, почётная придворная обязанность сулила довольно приличное вознаграждение. Однако, несмотря на все плюсы, брат Мренд не любил этих визитов.
Настроение на ближайшие дни было изрядно испорчено. Отвертеться, сославшись на дурное самочувствие или плохие дороги, в такой, как Сударб, даже и думать не приходилось.
