Оттоман снова замолчал и пристально посмотрел на рой мух в глубине лавки.
— Там пахло лилиями и тихо играла арфа. На официанте был передник — такой белый, какого я никогда не видел. А щеки у него были выбриты настолько, что казались розовыми.
— А что вы ели?
— О, что мы ели, что мы ели! — ответил он с тоской. — Я до сих пор помню вкус той пищи! Моя жена заказала утку. Ее подали с зеленым горошком и спаржей, таявшей во рту.
Бакалейщик замолчал, погрузившись в воспоминания.
— А я ел бифштекс, — вновь заговорил он тихо. — Он был с кровью, а на гарнир — картофельное пюре.
Завтра будут абрикосы.
Приближалась осень. Жестокая летняя жара смягчила свой пыл, а наш сад взорвался яркостью красок: красный гибискус, нежно-розовые мимозы, желтый жасмин и изысканный страстоцвет — и все это на фоне ослепительной, темно-красной бугенвиллеи. Дар Калифа был прекрасным оазисом, окруженным реальностью. Ариана после школы возилась со своей черепахой, малютка Тимур, причмокивая, сосал в тени молоко, а я сидел рядом и удовлетворенно смотрел на них. Пусть здесь и были свои местные трудности, но, к счастью, мы расстались с нашей прежней жизнью.
Когда у нас звонил телефон, то на другом конце неизменно оказывался родственник или друг, а не какой-то вызывающий раздражение голос, пытающийся продать тур или зазывающий вкладывать средства в пенсионный фонд. Здесь мы обходились без компьютеризированных коммутационных панелей, без счетчиков на парковке, без пробок на дорогах и без треугольных сэндвичей с модными названиями. Конечно, существовал языковой барьер, да и культурный тоже, но я чувствовал себя гораздо счастливее, чем долгие годы до этого.
Однажды поздним вечером мне позвонил мой близкий друг и сказал, что его дом в Калифорнии сгорел дотла. Ничего не осталось. На следующее утро я попросил Зохру побеспокоиться о страховке на случай пожара. Полис, который она нашла, был на удивление дорогим, но я посчитал, что дело того стоило.
Когда Осман узнал, во сколько обошлась нам страховка, он презрительно рассмеялся и заявил:
— Всем известно, что страховка на самом деле не действует.
— Как это не действует?
— Единственный способ уберечься от пожара, — продолжил он, — с помощью лягушки.
Я удивился:
— Лягушки?
— Oui, мсье Тахир.
Осман жестами стал показывать, как работает этот метод.
— Сначала вы ловите лягушку, потом убиваете ее, высушиваете, натираете солью и вывешиваете на парадной двери.
— И каким образом это поможет, если в доме случится пожар?
