Мы проходили по колоннадам, где когда-то в тридцатые и сороковые годы XX века шикарная публика раскупала предметы последней моды. Великолепие тут все еще присутствует, хотя уже и спряталось под слоем зеленой патины и грязи. Люди стремительно проносятся мимо. Никто не потрудится бросить взгляд на витрины. Да и большинство витрин нынче все равно заколочено. Подъезды стали приютом бездомным, а в проходах между домами поселились бродячие собаки и огромные крысы.
Я поинтересовался у Зохры, почему опустел Старый город, для чего людям потребовался новый стильный район Маариф, когда их городской центр — один из самых красивых в мире.
Она долго думала, пока мы шли, а потом сказала:
— Люди не ценят того, что имеют, до тех пор, пока они это не потеряют.
Однажды утром я сидел в саду под банановым деревом. И тут вдруг появился Осман. Он подошел так тихо, будто ему что-то от меня было нужно. Я улыбнулся. Он засеменил мне навстречу, склонив голову. Обе руки его были прижаты к сердцу. Оказавшись рядом, он поприветствовал меня:
— Мсье Тахир!
— Да, в чем дело, Осман?
— Квандиша все еще недоволен.
Опять это имя. Я насупился. Сторож вытер пот с лица.
— Скажи мне, Осман, кто такой этот Квандиша?
Молчание.
— Он здесь работал? — стал подсказывать я. — Он сердится на то, что его обидели бывшие хозяева, или что-то в этом роде?
— Нет, нет. Совсем не это, — сказал Осман.
— Тогда где он живет?
Сторож в беспокойстве облизнул губы.
— В доме, — ответил он. — Квандиша живет в Дар Калифа.
— Но я не видел его здесь. Я бы наверняка заметил, если бы мужчина по имени Квандиша жил в этом доме.
Последовала продолжительная пауза. Осман потер глаза.
— Но это не мужчина.
— Ох, так Квандиша — это женщина?
— Нет, и не женщина.
Осман еще помолчал и наконец объяснил:
— Квандиша — джинн.
Женщины-горянки вылизывали дом сверху донизу и к каждому обеду подавали блюдо с кускусом, которого хватило бы, чтобы накормить семью в двадцать пять человек. Когда они не чистили и не готовили, то сидели на кухне и сплетничали на своем берберском языке. Служанки старались держаться ближе друг к другу и не вступали в особо дружеские отношения со сторожами.
После того как я узнал имя живущего в доме джинна, я обсудил этот вопрос с Зохрой. Она восприняла все очень серьезно.
— Нужно провести обряд изгнания, — заявила она.
— Ты что, действительно веришь в это? — рассмеялся я.
Сначала Зохра ничего не ответила. Но потом сказала:
— Это — Марокко, а в Марокко все верят в джиннов. О них написано в Коране.
