«Факт может считаться историческим, если он может быть определен не только в пространстве, но и во времени».
Сегодня я вижу это несколько более дифференцированно и не настаиваю на создании хронологии любой ценой, ибо в самом этом требовании таится опасность взятой с потолка хронологии. Скорее, я за максимально возможную непротиворечивую хронологию. Но если анализ некоторого набора источников не позволяет создать никакой хронологии, то я готов принять такую «нулевую» хронологию за единственно правильную. Во второй части книги будет показано, что разным наборам источников в принципе соответствуют разные хронологии (как показал в свое время Исаак Ньютон, единая непротиворечивая хронология мировой истории невозможна). Если же хронология вообще возможна для некоторого набора источников, то она не обязана иметь форму хронологической таблицы с датами для всех использованных в модели прошлого событиях. Хронология может оказаться комбинацией каких-то дат, информации о том, что какие-то события были раньше, позже или единовременно с другими событиями, а также списка событий без какой-либо хронологической привязки к другим событиям (а только к рассматриваемому периоду).
Ограничение истории хронологизированными моделями прошло го не устраивает даже некоторых авторов исторической аналитики. Они хотят видеть все раскопанное или выкопанное археологами как часть истории (а не как материальные свидетельства прошлого, как посылаемые прошлым нам зашифрованные телеграммы, которые еще предстоит расшифровать: и мы делаем это не всегда верно). И недаром же многие археологи не просто описывают результаты своих находок, а тут же дают им историческую интерпретацию и снабжают ее к тому же хронологическими оценками: как правило, к сожалению, в основном недостоверными. Они находятся в плену распространенных неверных представлений о том, что раз предмет когда-то в прошлом был создан, использовался и, наконец, разрушился или был изъят из пользования другим путем, т. е. он функционировал в некоторый отрезок времени, то его обязательно нужно и можно вставить в нашу привязанную к временной оси модель прошлого. Это неверно и потому, что наши представления о прошлом в лучшем случае только частично правильны, и потому, что мы пользуемся стоящей на шатком основании хронологией.
Иными словами они пытаются домоделировать прошлое на основе уже существующих моделей и войти в число историописателей. Впрочем, критики моего определения истории (и моего видения прошлого, т. е. моей исторической модели) идут дальше. Часто они задают мне вопрос: «А что было раньше? Что вы скажете про археологические горизонты, в которых археологи уже не в состоянии найти какие — либо артефакты». Как мне ни неловко, я должен сказать уважаемым коллегам, что они совершают при этом одну из самых банальных ошибок, которая напоминает мне о реакции людей, впервые в жизни слышащих, что вся история человечества происходила во втором тысячелетии нашей эры. «Но что же было перед этим?!» ― спрашивают они с напором, отождествляя мысленно историю с прошлым, большую часть которого мы просто не в состоянии научно смоделировать. Как будто бы этот вопрос не имел права возникнуть, если бы история как смоделированный отрезок прошлого была в 10 раз более длинной!
