Нет, я, конечно, не против замужества и вполне уверена, что смогу выйти замуж за кого захочу. Уж в дневнике-то можно себе позволить все писать по-честному, без ложной скромности — его ведь не будут публиковать, пока я не стану пожилой, знаменитой дамой. Ну а до того я еще сто раз успею все перечитать и поправить, если нужно. Сейчас я, на всякий пожарный, пишу на старом английском древнемарсианскими символами. Папочка легко все прочел бы, но он нипочем не станет, если только сама не попрошу. Просто золото у меня папочка! А вот братец Кларк охотно бы свои буркалы запустил, но он старый английский считает мертвым языком, а древнемарсианскими символами ему и вообще лень голову забивать.
Вам не попадалась такая книжка: «Одиннадцать лет — адаптационный кризис у мальчика переходного возраста»? От корки до корки прочла — думала, поможет с братцем справиться. Кларку только шесть, но в заглавии имеются в виду земные годы: книжка-то ведь написана на Земле. Ну а в нашем, настоящем годе — 1,8808 земного, так что братцу Кларку сейчас как раз около одиннадцати этих недоделанных земных годов.
Кстати, книжка мне ни капли не помогла. Там говорилось про «смягчение перехода в социальную группу», а что-то непохоже, чтобы Кларк вообще хотел иметь что-то общее с родом человеческим. Вот придумать способ взорвать всю вселенную, чтоб посмотреть, какой шикарный «бабах» получится — это по-кларковски! Хуже всего — что мне приходится за него отвечать, а между тем ай-кью у него 160, против моих ста сорока пяти. Представляете, как драгоценна для меня каждая кроха наличной зрелости и солидности? Пока что приходится действовать по принципу: «Ни на секунду не ослабляй бдительности и — никаких компромиссов!» Вот так и живем.
Но вернемся ко мне. Крови во мне — какой только ни намешано, но преобладает, по-моему, шведская, а полинезийской и азиатской — так, капелька, для пущей экзотики. Ноги — для моего роста — достаточно длинные, талия — 48. Грудь — 90, и не только оттого, что у меня широкая грудная клетка (все старожилы склонны к гипертрофии легких) — на «вторичные половые признаки» тоже кое-что приходится. Кроме того, у меня волнистые, светло-русые волосы, и я симпатичная. Не то чтоб красивая — какой-нибудь Пракситель,[1] наверное, сразу и отвернулся бы — но я считаю, утонченная, яркая красота мужчину сразу отпугнет, или еще, чего доброго, такой столбняк на него наведет, что от него и толку никакого не будет. А вот симпатичная внешность — штука очень даже хорошая, конечно, если умному человеку досталась.
