СЧАСТЛИВОГО ПУТИ, ПОДКЕЙН!
Меня перецеловали столько раз, что хватило бы для приличной эпидемии, будь хоть один из нас нездоров. Поцеловали даже те мальчики, которые раньше об этом и думать не могли! Хотя в том, чтобы меня поцеловать, ничего особенного нет, если данный акт производится в условиях конфиденциальности и взаимного одобрения. Я считаю, инстинкты нужны не меньше чем разум.
В процессе прощания у меня сломался корсаж — папин подарок к поездке, — но я этого не заметила, пока не поднялась на борт парома. Наверное, и шляпку тогда же посеяла — не знаю точно. И сверток этот несчастный потеряла бы; спасибо, дядя Том взял его себе. Были еще газетчики, но это — ради дяди Тома; моя скромная персона их не интересовала. И тут вдруг оказалось, что нам надо сию же секунду мчаться на борт — паром ждать не может, он должен стартовать точно в назначенное время, хоть Деймос и движется по своей орбите гораздо медленнее, чем Фобос. Писака из «Боевого Клича» все никак не отставал от дяди — он желал знать его мнение о приближающейся Конференции Трех Планет, но дядя Том ткнул себя пальцем в кадык и просипел:
— Анхина.
И на борт мы поднялись последними — за нами сразу же задраили люк.
Вероятно, дядя Том подхватил где-то самую скоротечную ангину в мире: по дороге в порт он еще разговаривал нормально, а сразу после посадки от нее уже и следа не осталось.
Все рейсы паромов похожи друг на друга как две капли воды. Нынешний был точно таким же, как тот, когда нас возили на Фобос. Рывок, нарастающий рев двигателей; в кресло вдавливает так, что вздохнуть невозможно, тем более — пошевелиться, а затем сразу невесомость… Невесомость — вообще состояние жутко странное; нереальное какое-то. Желудок ведь не железный; даже если не тошнит, все равно приятного мало. Слава богу, меня почти не укачивает.
На Деймосе — все равно что в невесомости: у спутников Марса притяжение почти неощутимое. Здесь нас обули в сандалии с присосками, и стало полегче. На Фобосе было точно так же, однако в остальном сходства никакого. Нет, природа ни при чем. Дело в том, что Фобос, как всем известно, принадлежит Марсу, и для его посещения не нужно соблюдать никаких формальностей. А Деймос — имеет статус вольного порта под юрисдикцией Комитета Межпланетного Тройственного Союза. И знаменитый преступник, за чью голову в Марсополисе назначена награда, спокойно может пересесть здесь на любой корабль — прямо под носом у наших полицейских, а они даже пальцем его тронуть не имеют права! Прежде они обязаны проделать множество длинных, нудных процедур: протащить дело через Межпланетный Верховный Суд, который находится на Луне, то есть практически выиграть дело до ареста обвиняемого, доказав, что имеет место нарушение законов всего МТС, а не только марсианских, и уж потом просить уполномоченных Комитета арестовать осужденного. Если, конечно, он такой дурак, что до сих пор ошивается на Деймосе.
