Тут сзади к ней подошла женщина постарше.
— Слушаю вас, сестра?
— С кем это вы болтаете? Правила…
— Да, но… Это — гостья директора.
Старшая пронзила меня холодным, скептическим взглядом.
— И директор направил вас именно сюда?
Пока я лихорадочно выбирала один из трех вариантов ни к чему не обязывающего ответа, меня выручило само Провидение. Нежный, как бы идущий сразу отовсюду, голос объявил:
— Мисс Подкейн Фриз просят пройти в кабинет директора. Мисс Подкейн Фриз, пожалуйста, пройдите в кабинет директора.
Я тут же задрала нос и важно сказала:
— Это меня. Сестра, не будете ли вы любезны позвонить директору и сказать, что мисс Фриз сейчас будет? — и удалилась с подчеркнутой торопливостью.
Директорский кабинет был в четыре раза больше и раз в шестнадцать солиднее, чем у нас в школе. Сам директор оказался смуглым коротышкой с седенькой эспаньолкой и обеспокоенным выражением лица. Кроме него с дядей Томом в кабинете присутствовал тот самый крючкотворишка, которому так здорово от папочки неделю назад досталось. И еще… Кларк!
Этот-то здесь как оказался? Хотя у него какая-то врожденная тяга к местам, где пахнет жареным…
Братец на меня этак безучастно покосился; я ему кивнула и отвернулась, директор со своим юристом-муристом встали, а дядя Том, оставаясь сидеть, сказал:
— Это — доктор Хайман Шенштейн, это — мистер Пун Ква Ю, а это — моя племянница, Подкейн Фриз. Ты садись, родная; не бойся, не укусят. Тут директор хочет тебя кое-чем порадовать.
— Я не думаю… — вскинулся крючкотворишка.
— Точно, — согласился дядя Том, — нечем потому что. Иначе бы понимали: если бросить в лужу камень, пойдут круги по воде.
— Но… Доктор Шенштейн! Документ, подписанный профессором Фризом, обязывает его к неразглашению, за это им получена компенсация — как установленная, так и дополнительная. Таким образом, ущерб нами был признан и возмещен! Налицо попытка шантажа! Я…
Вот теперь дядя Том встал — да так, словно раза в два выше вырос! А уж усмешку его — не дай бог во сне увидеть…
— Что там за слово вы сказали?
Тут юристу стало не по себе.
— Я… Вероятно, я оговорился… Я имел в виду…
— Я прекрасно понял, что вы имели в виду, — загремел дядя Том. — И три свидетеля, здесь присутствующих, тоже! И так уж получается, что на нашей свободной — пока что — планете всякий безответственный болтун вполне может получить картель с утренней почтой! И только потому, что я с возрастом растолстел малость, я ограничусь тем, что сдеру с вас через суд последнюю рубаху. Пошли, ребятки.
