Гуляр. Кем это, скажите-ка, почтеннейшая?
Г-жа Меркаде. Господином Дювалем.
Гуляр и Виолет взволнованно перешептываются.
Меркаде(в сторону). Ну, пошло-поехало!
Г-жа Меркаде. Приходите к нему сегодня вечером, я тоже приду, и все кредиторы господина Меркаде будут удовлетворены.
Виолет. О! В таком случае... (Уходит вместе с Гуляром.)
Те же, кроме Гуляра и Виолета.
Де ла Брив. Понимаете ли вы, сударыня, что не будь вы женщиной... Я — де ла Брив...
Г-жа Меркаде. Вы — господин де ла Брив? Нет, сударь...
Меркаде. До чего смела! Прямо-таки не узнаю ее.
Де ла Брив. Как? Я — не я?
Г-жа Меркаде. О господине де ла Бриве, сударь, я составила себе полное представление вчера за обедом. Он знает, что долги не позор, если только не отказываешься от них, если стараешься расплатиться с ними; он порядочный молодой человек, он расплатится, впереди у него целая жизнь, и он слишком умен, чтобы ставить ее на карту, участвуя в затее, которую правосудие может...
Де ла Брив. Сударыня, да я в самом деле...
Г-жа Меркаде. И знать не хочу, сударь, кто вы такой! Но, кто бы вы ни были, вы оцените, надеюсь, услугу, которую я только что оказала вам, удержав вас на краю пропасти...
Де ла Брив. Сударыня, в эту пропасть толкает меня ваш супруг; он обещал вернуть векселя, которые преградили мне все пути...
Г-жа Меркаде. Мой муж человек порядочный, он вернет вам векселя. С нас достаточно вашего слова, а рассчитаетесь вы, когда честным путем составите себе состояние.
Де ла Брив. Ах, сударыня, вы открыли мне глаза! Я — де ла Брив! Этим все сказано, и верьте, что с этой минуты я мужественно вступлю на трудовой путь.
Г-жа Меркаде. Прямая дорога, путь чести — тернист, но небо благословит тех, кто вступил на этот путь.
Меркаде(в сторону). Добьешься этим путем кредита, держи карман шире!
Де ла Брив. Как мне благодарить вас! Я буду по-сыновнему предан вам до конца моих дней. (Почтительно целует ей руку, кланяется Меркаде и уходит в его комнату.)
Меркаде. Наконец-то мы одни! Вы разорили меня, сударыня. Еще немного, и я, как по мановению волшебной палочки, расплатился бы со всеми. Вы, видно, набрели на золотые горы или в крайнем случае на станок, печатающий ассигнации?
Г-жа Меркаде. Нет, Огюст, я набрела на Честь!
Меркаде. А-а! И что же: разве ее сопровождает Богатство?
Г-жа Меркаде. Ах, не шутите, Огюст. Я бедная женщина, я ничему не училась, кроме того, чему учит нас, женщин, сердце; но предчувствие, которое стоит на страже человека, чье имя мы носим, подсказало моему сердцу, что вы пустились в игру, где возможно либо богатство, либо бесчестье... Простите, но, по-моему, более вероятно бесчестье, чем богатство. А я хочу, чтобы вы остались честным, порядочным, мужественным — словом, таким, каким вы были до сих пор.
